Лёгкий, ненавязчивый романчик 
40 
– Обошлось, – подтвердил Зверев и мысленно добавил: «Да только Полина-то про то не знает. Мается, небось, из угла в угол бегает. Если вправду чувствовала, то на прошлой неделе ее сердце так рвалось, что любой кошмар могла надумать».
– Ты что-то сказал, Андрей Васильевич?
– Выбери пару человек, Пахом, оставишь Еремею в помощь, за дворцом приглядывать. Парьтесь, ешьте, пейте, отдыхайте. Завтра в дорогу.
– К батюшке вашему, в Великие Луки, заезжать станем?
– К батюшке?..
Андрей вспомнил последние слова «угольной» записки: «…батюшку навестишь, я рядом». Значит, Варя его не предала. Уезжала, получается, сердечко в кулаке зажав. Потому что иначе нельзя. Точно так же через силу, как он не позволил себе в погоню кинуться. Расставалась – но о новой встрече просила…
Вот он, кошмар, заставляющий Полину страдать от дурных предчувствий. Любовь, предначертанная судьбой. Но жена ведь не понимает этого. Она Андрея убитым себе представляет. Или увечного, всего в крови. А может, и хорошо, что не понимает?
– Так в Луки Великие завернем? – опять переспросил Пахом.
Отцовская усадьба – это Варя, которая живет воспоминанием и надеждой, это желанные губы, горячие глаза, страсть и наваждение. Княжество Сакульское – это любящая и послушная Полина, которая сейчас мучается в неведении, в страхе и дурных предчувствиях. Та, которой он поклялся в вечной верности перед Богом и людьми, которую однажды прощал и умолял ему поверить. Та, благодаря которой он спокоен за свой дом, свое княжество, благодаря которой ему есть куда возвращаться…
– Черт!
«Черт, насколько было бы легче, если бы одна из них оказалась злобной тварью, язвой, лгуньей, ленивой дурой! Господи, почему Варя желанна, а Полина чиста? Почему одна убивает страстью, а другая умиротворяет душу? Почему одна манит, а без другой невозможно обойтись? Господи, я не хочу потерять ни ту, ни другую! Почему они не могут быть одной женщиной?»
– Ты что-то сказал, княже?
– Я сказал: черт! – зло огрызнулся на дядьку Андрей. – Я сказал, что хочу ехать в Великие Луки! Но завтра… Завтра мы все равно поскачем через Новгород домой.
Часть вторая
Казанская верность
Поход
Благовещенье оказалось самым языческим праздником, который только видел Зверев в этом мире. Началось оно еще до рассвета скромным перезвоном трех новеньких новгородских колоколов – больше князь позволить себе пока не мог. Затем была служба. Не такая, конечно, как в Александровской слободе, – без хора и десятков древних икон, без шитых серебром одеяний и золотой утвари. Однако праздник все равно получился красивым. Наполнившие храм люди держали в руках свечи; в развешанных на стенах курительницах дымил ладан; батюшка читал молитву старательно и красиво, временами даже пел. Затем настал час очищения: покаяния и причастия.
Из храма люди перешли к расставленным под холмом столам с пивом, пирогами, калачами и медом. Это уже Андрей с подсказки Пахома постарался – праздник все-таки.
Смерды подкрепились и, разбившись на парочки или поодиночке, пошли «искать весну»: крошить и разбрасывать недоеденные булочки на корм птицам. Парочки после этого пропали почти все, а вот среди мальчишек нашелся сорванец, который поймал где-то синицу и гордо принес ее к дворцу, громко вопя:
– Весна, весна, весна!
Под этот клич со всей деревни собралась изрядная толпа селян и гостей и принялась голосить перед крыльцом:
– Весна, князь, весна пропадает!
– И чего теперь, Пахом? – поинтересовался Зверев.
– Как чего, княже? – удивился холоп. – Как всегда. Выкупать весну надобно да на волю отпускать. Иначе работ никаких на земле делать нельзя. А остальные пивом обойдутся. Радость, однако. Весна…
– Ладно, что поделаешь… Полина, пиво у нас еще есть или все выставили?
– Да оставляла два бочонка, батюшка.
– Пахом, тащи один сюда. Куда деваться, весну надобно выручать.
Дождавшись дядьки, князь вышел на крыльцо, спустился к мальчишке, сунул ему серебряный алтын, забрал из ладоней трепещущий комочек и поднял над головой. Разжал пальцы. Синица радостно вспорхнула, взметнулась к самой крыше, описала короткий полукруг и полетела к храму.
– Весна, весна, весна! – погналась за нею малышня.
Взрослые предпочли остаться с бочонком, солидно его распили, после чего пришли к окончательному выводу:
– Весна пришла, мужики. Землю-матушку будить надобно.
40 
