Последние отзывы

  24  

– Ничего? Я так и думала.

– Ну хорошо. – Роберт засмеялся и поднял вверх руки. – Маша, смотрите, как мы с вами поступим. Для начала давайте перейдем на «ты», как считаете?

– О, конечно! – Маша тут же заулыбалась.

– Отлично. У меня есть яйца и бекон, мы можем сделать яичницу. И сварить еще кофе. Кстати, я знаю, что вы, к примеру, любите шоколад. Верно?

– Неверно! – хмыкнула Маша.

– Нет?

– То есть я, конечно, люблю шоколад и все прочие сладости, но вы же предложили перейти на «ты».

– Верно! – ухмыльнулся Роберт. – Значит, ТЫ доставай из шкафчика шоколад, а я займусь кофе и яичницей. Идет?

– Идет! – согласилась Маша с легким недовольством. Все-таки ей хотелось, чтобы это она суетилась, бегала по кухне, что-нибудь жарила. Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, но что делать, если он сам его прокладывает яйцами и беконом.

– Кстати! – крикнул Роберт громко, под шум воды из крана. – Я уже просмотрел свои материалы. У меня, конечно, все больше про инженерию – чертежи и все прочее. Но я отобрал фасады по типам домов. У меня есть два мощных Макинтоша, думаю, что мы до вечера уже сможем восстановить какую-то часть проекта. Как ты думаешь, сколько нужно будет времени, чтобы сделать новые слайды?

– Под вашим чутким руководством…

– «Под твоим», – поправил ее Роберт, выключив кран. Стало тихо. Маша покраснела под его внимательным взглядом и кивнула. Маше вдруг захотелось расплакаться от нежности. Ни к кому и никогда она не испытывала ничего подобного. У девушки были кое-какие «романчики» и в школе, и в институте. Но как-то так… Не дошло дело ни до чего серьезного. Ровесники всегда казались Маше сущими детьми. И ей было скучно с ними, а кроме того, учебы было так много, она была ревнивой властительницей Машиных времени и сил.

Нужно было во что бы то ни стало доказать маме, что Маша не ошиблась, выбирая быть «каким-то дурацким дизайнером», а не то, что было уготовано, как считала мама, самой судьбой. «Капризная девчонка!» Только красный диплом мог вышибить почву из-под маминых ног.

– Под твоим, – кивнула Маша, и тогда Роберт подошел к ней вплотную, сохраняя эту растерянную улыбку, которая так шла ему. Он склонил голову и посмотрел на Машину челку, затем поднял руку, поднес ладонь к Машиным волосам и поправил выбившуюся прядь. Кажется, ее дыхание остановилось и сердце застучало так, словно пыталось вырваться из плена. Маша чувствовала запах одеколона – она стояла так близко, практически вплотную. Ей действительно показалось, что Роберт сейчас склонится к ней и поцелует ее, и сбудутся самые смелые мечты, и начнется ее собственная сказка – не во сне, а наяву. Но Роберт вытянулся, протянул руку выше, чтобы открыть створку шкафа.

– Вот, держи! – И он с улыбкой протянул Маше огромный брикет «Тоблерона». Брюнетка в шоколаде, тоже мне! Через секунду он отошел к холодильнику, и Маша почувствовала острое разочарование – как будто колючего ежика запихнули ей в горло. Ни слова не выдавишь, слезы так и просятся. Хорошо еще, что говорить было ничего не нужно – Роберт весело и непринужденно готовил яичницу. Маша развернула шоколадку и отломила кусочек. Вечный друг девушек с разбитыми сердцами.

– Вкусно? – спросил Роберт, широко улыбаясь.

– Ага, – кивнула Маша, делая вид, что ей сложно говорить с набитым ртом.

– Отлично. Иди мой руки, позавтракаем и пойдем работать.

– Я не голодна, – пробормотала она.

– Ну что за глупости. Сама заставила меня все это тут жарить, а теперь в кусты? Кто не ест, тот не работает.

– Я думала, это говорят наоборот.

– А у меня все не как у людей, – улыбнулся Роберт, усадив Машу за яичницу. Время летело неумолимо, и Маша поняла, что поцелуя не состоится. Не сейчас, по крайней мере. Все, что у нее есть, – это его прикосновение к волосам и то, как он наклонился, почти обнял ее. Чертов шоколад…

– Роберт, я ведь могу тебе кое-что сказать? – спросила Маша, вздыхая.

– Конечно, – кивнул он в недоумении, жуя бекон.

– Я случайно… м-м-м… то есть совершенно ненамеренно услышала кое-что.

– Что? – Роберт ощутимо напрягся и подался вперед.

– Один разговор, – пробормотала Маша. – Мне кажется, это все глупость и чудовищная несправедливость, но…

– В чем дело, не тяни? – Роберт улыбался, но взгляд потемнел. – Это как-то связано с тем, что произошло в пятницу?

  24