17 
Мягкие подушки дивана пружинили под их весом, и Летти задела бедром Дариуса. Она резко отодвинулась.
– Ты не обязан обо мне заботиться.
– Сейчас обязан. – Он протянул руку, убрал длинный завиток волос ей за ухо и мягко уточнил: – Заботиться о тебе доставляет мне удовольствие.
Страшная мысль пришла ей в голову.
– Дариус, – запинаясь, произнесла Летти, не в силах посмотреть ему в глаза. – Ты же не думаешь?..
– Что не думаю?
– Ты же не думаешь, что наш брак будет настоящим.
– Конечно, будет настоящим. Законным для любого суда.
– Я хочу сказать… – Она ненавидит его за то, что он вынуждает ее это произнести. – Это всего лишь будет брак по расчету. Ради нашего ребенка. Мы не… Ты и я, мы никогда не будем…
– Ты будешь спать в моей постели, Летти. Обнаженная. Каждую ночь.
Чувственный голос Дариуса окутывал подобно горячему ветру, у нее закололо даже кончики пальцев на ногах.
Она должна воспротивиться. Она не намерена снова спать с ним, как бы он ни соблазнял ее. Прежняя любовь ушла.
– Я любила тебя в ту ночь, когда был зачат наш ребенок. Теперь все изменилось. В отличие от тебя я не могу заниматься сексом без чувств. Нет любви – нет секса.
Он сжал ей руку своей рукой, большой и теплой, наклонился к ней и прошептал:
– Мы посмотрим.
Глава 6
Появление продавщицы с подносом печенья, фруктов и соков спасло Летти. Сзади шла другая девушка с вешалками новой одежды.
Затем принесли еще один поднос: блинчики с беконом, сбрызнутые кленовым сиропом, горячие сосиски с подрумяненным картофелем. Подкрепившись, Летти провела еще час в этом роскошном магазине за примеркой. Потом был дизайнерский бутик, потом – эксклюзивный универсальный магазин.
К вечеру Дариус накупил ей столько одежды, что ему пришлось вызывать телохранителя и шофера, чтобы доставить все сумки и пакеты с Пятой авеню в пентхаус.
Он отвел Летти во всемирно известный ювелирный магазин, где их пригласили на этаж для привилегированных покупателей. Летти пыталась сопротивляться в сотый раз за день, а Дариус критически разглядывал ожерелье из бриллиантов в двадцать каратов.
– Ты станешь моей женой. Тебе необходима одежда, это не обсуждается.
– Но бриллианты…
Он улыбнулся:
– Это тоже одежда, просто твердая, сверкающая. – Дариус повернулся к ювелиру и, держа ожерелье в руке, кивнул: – Я возьму его.
Уже был накуплен целый гардероб модный одежды, но бального платья так и не подобрали – ни одно из них Дариусу не понравилось. Честно говоря, и ей тоже. Пышная юбка на выпирающем животе? Летти казалась себе бегемотом из мультфильма.
Она примеряла очередное вечернее платье изумительного цвета – ярко-розового, ее любимого, из струящейся ткани. Летти закинула руку за спину, но застегнуть до конца молнию не удалось. Посмотревшись в зеркало, Летти себе понравилась. Разве беременные женщины обязательно должны носить что-то смахивающее на мешок? А это длинное платье из эластичной ткани красиво облегало и полную грудь, и большой живот.
– Я хочу посмотреть, – раздался требовательный голос Дариуса.
Летти сделала для смелости глубокий вдох и вышла к нему. Щеки у нее горели.
– Как тебе? – несмело спросила она.
Лицо Дариуса сказало ей все. Он медленно обошел ее кругом.
– Это то, что нужно, – тихо сказал он.
– Не слишком обтягивает?
– Превосходно.
– Я не достаю до молнии…
Дариус обнял ее, касаясь пальцами кожи, когда застегивал молнию.
Он смотрел на нее сверху вниз. Твердые чувственные губы Дариуса дрогнули, и он заключил в ладонь ее щеку, провел пальцами по шее. У Летти перехватило дыхание.
– На этой шейке будет восхитительно смотреться ожерелье.
Летти только сейчас сообразила, какой глубокий вырез на платье. Щеки у нее зарделись.
– Я не должна носить… такое.
– Почему?
– Слишком открытое. Все будут глазеть.
– Будут глазеть в любом случае.
– Потому что я – дочь преступника.
– Потому что ты – немыслимо красивая женщина.
– Ты не представляешь, как меня ненавидят. – Глаза защипало. – Когда они меня увидят… это все равно что бросить свежее мясо в резервуар с акулами. – Летти выдавила улыбку. – Я к этому привыкла. Но…
– Что?
Она уставилась в пол.
– Летти?
– Я не хочу, чтобы о тебе говорили гадости на твоем же благотворительном приеме. А будут говорить, если ты придешь со мной.
Он приподнял ей подбородок.
17 
