113 
На мгновение Бобби захотелось выдумать какой-то предлог, чтобы не пойти на концерт Зейны, но он вспомнил, что пригласил туда всех своих друзей, включая Фрэнки и Аннабель, так что спасения не было.
С другой стороны, малодушно подумал Бобби, что такого страшного в одном концерте? Это ведь не встреча один на один. Зейна будет петь со сцены, а он — смотреть на нее из зала. Быть может, ему не придется с ней даже разговаривать, так чего же он так боится?
Повинуясь внезапному импульсу, он решил съездить в аэропорт еще раз — встретить Фрэнки и Аннабель. Это было лучше, чем сидеть без дела. Быть может, на обратном пути они заглянут в «Уинн» и сыграют несколько партий в блек-джек.
В вестибюле отеля, уже на пути к выходу, Бобби задержался перед газетным киоском. Его внимание привлек крупный, кричащий заголовок на первой полосе таблоида «Истина и факты». Сначала Бобби даже не поверил своим глазам. Дрожащими руками он схватил газету, развернул…
Черт побери! Похоже, его друзей ждали крупные неприятности.
Глава 40
АННАБЕЛЬ
Пассажиров в самолете Бобби обслуживали две стюардессы — привлекательная голландка Гитта и миниатюрная гавайская красотка, которую звали Ханни. На компанию «Суда и предприятия Станислопулоса» обе работали уже больше десятка лет — Гитта с двадцати пяти, а Ханни — с девятнадцати. Обе были профессионально вежливы, отлично вымуштрованы и прекрасно знали, как справиться с любой сложной ситуацией, но подобных случаев ни та, ни другая не припоминали.
А самое главное, они понятия не имели, что тут можно сделать.
Сегодня пассажирами самолета были Фрэнки Романо и Аннабель Маэстро.
В этом-то и заключалась проблема.
Ни Гитта, ни Ханни понятия не имели, то ли предупредить обоих о том, что ждет их в Лас-Вегасе, то ли промолчать.
Гитта считала, что лучше не лезть не в свое дело и держать язык за зубами. Ханни настаивала, что пассажиров нужно предупредить. Не сумев прийти к единому мнению, стюардессы решили посоветоваться с одним из пилотов — сорокалетним женатым человеком, тайно влюбленным в Ханни.
— Поступайте, как знаете, — сказал пилот, не в силах отвести взгляд от гавайской красавицы, которая никогда не будет принадлежать ему. Он был мужем и отцом троих маленьких детей.
— Тогда нужно им сказать, — твердо произнесла Ханни.
— Не им, а ему, — дипломатично предложила Гитта. — А уж он пусть расскажет ей, если сочтет нужным. Так будет правильнее.
— Дайте-ка мне взглянуть на эту газетенку, — попросил пилот.
— Я оставила свой экземпляр в гостинице, — ответила старшая стюардесса. — Не хотелось тащить с собой эту гадость. А в перечень газет, которые должны быть на борту в обязательном порядке, «Истина и факты» не входят.
Летчик пожал плечами.
— «Истина и факты» — грязное издание, так что статья вполне может оказаться «уткой». И потом, это не наше дело… Пусть пассажиры сами разбираются со своими проблемами, — сказал он, но Ханни бросила на него такой негодующий взгляд, что пилот покраснел. — А впрочем, — поспешно добавил он, — Гитта права. Вызовите этого красавчика Романо в кухню или еще куда-нибудь и предупредите, только потихоньку.
— Я все сделаю, — тотчас сказала Гитта. — Будет лучше, если парень узнает обо всем от меня.
— Это почему же? — удивилась Ханни. — Или, может быть, ты думаешь — я не справлюсь? Что-то не так скажу?
— Справишься, конечно, — заверила ее Гитта. — Но вдруг он начнет скандалить? Я-то умею успокаивать людей…
— А я, значит, нет?!
— Мы обе умеем, — согласилась старшая стюардесса. — В таком случае я приглашу мистера Романо в кухню, и мы скажем ему вместе.
— Вот и прекрасно, — сказал пилот, радуясь, что ему не пришлось принимать непростое решение. — Только потом скажете мне, чем все закончилось.
* * *
— У меня такое ощущение, что в детстве он ко мне приставал, — задумчиво проговорила Аннабель, придвигая к себе блюдо с орешками. — Ральф, я имею в виду. Лапал и все такое…
— И ты вспомнила об этом только сейчас? — спросил Фрэнки, отворачиваясь от иллюминатора самолета, который уже подлетал к аэропорту Лас-Вегаса. — Как такое может быть?!
— Может. — Аннабель кивнула. — Просто я похоронила эти воспоминания, загнала их глубоко в подсознание, а теперь, когда ты притащил меня в Лос-Анджелес, все всплыло снова.
113 
