55 
— Барнет.
— Вы ему сказали, что речь идет о родах со сроком в тридцать две недели?
— Я ему передала все, что вы велели. Слово в слово.
— А вы предупредили, чтобы он несся сюда на всех парусах?
— И это тоже.
— Так где же он?
— Уже на подходе.
Линда могла поклясться, что опытный врач Уэйс нервничал. Он громко кашлянул.
— Ну, начали. Линда, подвинь ее немного вперед. Какое у нее давление?
— Высокое, — ответила сестра.
Анни корчилась и причитала.
— Больно… больно… миссис Форд! Боль не проходит…
Линда держала ее за руку, бабушка гладила по голове и бормотала что-то монотонным голосом. Наверное, какие-то одной ей ведомые заклинания или заговоры.
Пришел педиатр.
— Как дела? — спросил он.
— Уже на подходе, — отозвался Уэйс.
Включили все лампы.
В тринадцать минут третьего Голди Хезард появилась на свет.
— Анни, — сказал Уэйс, — у тебя девочка.
Он перерезал пуповину и передал ребенка в руки педиатра.
— Я хочу ее увидеть, — чуть слышно сказала Анни и подалась вперед. — Я хочу увидеть мою Голди.
— Подожди минутку, еще тут с тобой надо закончить, — ответил врач.
Он взглянул на Линду и сразу отвел взгляд — что-то было не так.
— Эй, Барнет, — крикнул Уэйс. — Ну что там?
Тот производил на столе какие-то манипуляции с ребенком.
Линда видела только спину Барнета, медсестра ему помогала. Слышно было, как работает какой-то аппарат. Барнет что-то приговаривал про себя, как человек, принимающий решение в сложной ситуации. Ребенок молчал.
— Линда, — позвал ее Уэйс, — помоги мне со светом.
Она взглянула на него и, увидев, как он волнуется, побледнела.
— Барнет, что происходит? — настаивал Уэйс.
— Она не дышит, — печально отозвался тот.
10
Когда Линда вышла из здания больницы, шел сильный дождь. Такси еще не подъехало, и она осталась стоять в тамбуре между двумя стеклянными дверями, бездумно глядя на стекавшие по стеклу капли. Она замерзла и чувствовала себя разбитой от усталости. Интересно, сколько сейчас времени, — может быть, часов семь или уже больше? Линда обернулась, чтобы глянуть на часы в холле, но их не было видно, свои же наручные часы она забыла надеть и весь день пребывала как бы вне времени. Да ей было и не до этого. Пожалуй, лучше и не вспоминать о времени, чтобы не думать о Майкле и о несостоявшейся встрече. Как ей хотелось быть с ним сегодня! Будь у нее на руке часы, она бы посматривала на них, мысленно представляя, что они вдвоем могли бы делать в этот момент… Линда тряхнула головой — нет, она определенно не в себе, если подобная чепуха занимает ее мысли. После того… «Она не дышит», — всплыло в памяти. Ужасные слова, и они относились к беззащитному крошечному существу, появления которого так ждали. Столько было сделано, чтобы маленькая Голди Хезард родилась, чтобы она росла в этом мире. А Голди не стала жить. «Она не дышит».
Подъехало такси с включенными фарами. Линда поспешно села в машину, она не боялась намокнуть, но ей ужасно хотелось скорей попасть домой. Она чувствовала, что ее одежда помялась и пропиталась запахом больницы, да и волосы торчат как попало. До сих пор ей было не до мелочей, но теперь надо бы привести себя в порядок, согреться и успокоиться. Заснет она после всего или нет — неважно, главное, лечь в постель.
Слава Богу, водитель попался неразговорчивый, и она могла спокойно сидеть и молча смотреть в окно, сосредоточившись на окружающих ее звуках: мерном шуршании дворников о ветровое стекло, потрескивании в приемнике радиосвязи, далеком вое полицейской сирены. Кажется, на курсах психологической релаксации, где ее когда-то учили, она хорошо запомнила одно правило: чтобы мысли не перескакивали с одного на другое, выбери какой-то звук и слушай его. Хороший совет, но что-то не срабатывает сейчас — мысли приходится отгонять чуть ли не силой.
Линда тяжело вздохнула, посмотрела на водителя и поймала в зеркальце его любопытный взгляд. Наверное, старается понять, в каком это она состоянии — больна или пьяна?
Ни то и ни другое, хотелось сказать ему. Со мной все в порядке.
Так уж и все в порядке? Линда чувствовала, как у нее болезненно сжимается сердце.
Она заплатила шоферу больше, чем требовалось — почему-то решила вдруг сделать широкий жест, — и устало открыла дверь своего дома.
55 
