17 
— Не имело смысла. Она верит только в то, во что хочет верить.
— Так поступает большинство… И сколько вы с ней прожили?
— Пятнадцать лет.
— Почему же вы оставались?
— Из-за дядюшки, — объяснила она. — Он совсем другой.
— Ему нужно было быть другим!
— Когда мама умерла, забрать меня пришел дядя, не тетя! Моя мать была ее сестрой, но они между собой не ладили, и мы тоже не поладили. Она меня всегда терпеть не могла! Дядя Чарльз когда-то сказал, что моя мать получала все, чего ни пожелает, так как была ласковая и всегда смеялась, а Марин ничего не получала. «Но ведь она получила тебя», — возразила я дяде. Мне было больно за доброго, умного человека, когда тот ответил: «Ну, я не подарок!» — Молли вздохнула и договорила: — У него больное сердце, и он нуждается во мне.
— Но все же вы решили уйти. Это еще до того, как вам предложили работу с жильем?
— Да, это так. Я подумывала на некоторое время остановиться у друзей. У меня их много, даже среди хиппи.
— Я в этом не сомневался.
Что это, ирония? Она не могла сказать, о чем он думает, только удивленно глянула на его ястребиный профиль.
Молли снова заговорила:
— Вчера утром в доме вспыхнул скандал. Прямо как пожар. Это был мой день рождения, вы знаете, а тетка его всегда помнила. Моя мать не была замужем, и тетя Марин ей этого не простила. Времена меняются, но она — нет.
Дядя Чарльз поздравил племянницу с днем рождения, а тетка начала с желчного «Ха! Тоже мне — событие», а затем пошла и пошла: что день рождения Молли — это черный день, что ее мать покрыла позором всю семью, что дочь вся в нее и рождена для горя. Не выдержав злобной болтовни, дядя вышел из комнаты. Он всегда так поступал. Чарльз любил племянницу, но был не в силах перечить жене. Маленький праздник Молли был испорчен, и ее охватил гнев.
— И как он с тобой живет, не понимаю! — взорвалась Молли, обращаясь к тетке. — Разве лишь потому, что я тут все эти годы болталась, но сейчас — ухожу! И не вернусь, так что можешь радоваться! И пусть моя мать слыла необузданной и бесшабашной, но именно ты всегда была проклятием семьи!
Она оставила тетю Марин задыхающейся от злобы…
— Вернуться я не могу, — закончила Молли, не поднимая глаз на спутника.
— Она и не ждет, что вы вернетесь. Похоже, ваша тетя знает меня, и, когда я сказал, что вы останетесь у нас как компаньонка пожилой женщины, она восприняла как должное, что вы будете жить в моем доме.
— Ну да, быть у вас под рукой…
— Она так и решила, посчитав нас любовниками.
— О нет! — простонала Молли.
Конечно, тетя Марин могла мыслить только так.
— Она не предупреждала меня, что вы человек ненадежный, но сказала, что вы и на этот раз сделали все так, как делала ваша мать.
— Меня от тетки тошнит, — процедила сквозь зубы девушка.
Уилфилд улыбнулся с едва заметным участием.
— Видно, скверно у вас на душе.
Да, просто отвратительно. Неприятно и то, что приходится делиться своей болью с чужим человеком.
— П-простите. Вас это, должно быть, сильно смущает, — пробормотала она, хотя и представить себе не могла, что его что-нибудь может смутить.
— Не только ваша тетка сгущает краски. Моя служанка тоже не убеждена, что я не имею на вас виды, — сказал он, заставив Молли покраснеть. — Дороти спрашивала меня, доволен ли я выделенной вам комнатой, или дать другую, поближе к моей.
Вот чем объяснялось удивление служанки, когда Молли так восхищалась своей спальней.
— И что же вы ей сказали?
— Что счел нужным, то и сказал. Не беспокойтесь.
Его, видно, позабавила ситуация, и Молли решила, что, поскольку он считает подозрения Дороти смешными, не стоит обращать на них внимания.
— Имейте в виду, — сказал Уилфилд, — что вы вовсе не выглядите типичной компаньонкой старой леди!
— Как удачно, что миссис Хартли не типичная старая брюзга. Впрочем, внешний вид мало что значит. — Она усмехнулась. — Вы тоже иногда выглядите как вампир Дракула, но ведь вы не такой, правда?
— Только в полнолуние, — ответил он, и Молли хихикнула. Вот уж не ожидала, что, возвращаясь от тетки, сможет еще веселиться и подшучивать!
— Вы бы сказали тете, что взяли меня с испытательным сроком. Если не понравлюсь, выгоните.
— Это дало бы ей пищу для буйной фантазии!
И они вместе рассмеялись над злобной теткой, причем Уилфилд, похоже, был на стороне племянницы. Они ехали мимо старого летного поля. Скучный пейзаж вокруг ничем не привлекал внимания.
17 
