8 
— Я же объяснила! — Она потерла затылок, пытаясь облегчить боль, сдавившую голову. — Я много раз тебе звонила, потом пришла в твой офис, но ты отказался меня принять!
— Наши отношения закончились, и нечего было обсуждать. Разговоры — это женское занятие, а не мужское.
— Тогда не надо обвинять меня! Это ты не пожелал со мной говорить! Ты вообще не умеешь слушать людей! — взорвалась она.
Он сощурился.
— Странно, но я всегда плохо слышу, когда у меня просят денег.
— Он — твой сын…
— Тогда покажи мне его фотографию. — Что?
— Если он существует, то фотография, по крайней мере, у тебя есть?
У нее было такое ощущение, будто она в суде дает показания прокурору.
— Я… у меня нет с собой фотографии. Я была в такой панике, что не взяла ни одной. — Но ей следовало об этом подумать! Она должна была предположить, что Люк потребует фотографию своего сына. — Я не ожидала, что мне придется доказывать его существование.
Он удивленно поднял бровь.
— Какая любящая мать! Ты даже не носишь при себе фотографию ребенка.
— Мне не нужно носить с собой фотографию, потому что я с ним каждый миг, каждый день! — с раздражением выкрикнула она. — Мне не нужны фотографии — он всегда со мной!
Люк слегка улыбнулся.
— Хороший ответ.
Она не знала, как еще его убедить.
— Ты считаешь, что я все это затеяла, чтобы получить деньги для себя?
— Честно? — Улыбка исчезла с его лица. — Я считаю, что ты наглая стяжательница, которая готова на все, лишь бы добиться своего. И нечего изображать жертву — это выглядит неубедительно, поскольку ты уже меня ограбила. — Он взглянул на часы. — А сейчас прошу извинить — в соседнем зале меня ждет японская делегация. Они тоже жаждут опустошить мой банковский счет. Если они окажутся такими же изобретательными, как ты, то у меня будет занятный день.
Кимберли в ужасе смотрела на него. Неужели он оставит ее один на один с бедой?
— Нет! — Она вскочила, и голос ее зазвенел. — Ты не можешь меня отослать! Я говорю правду, и я это докажу. Я позвоню Рио, я устрою, чтобы ты связался с его школой. Я сделаю все что угодно, но ты должен. дать мне деньги. Умоляю тебя, Люк. Пожалуйста, одолжи мне деньги. Я найду способ вернуть их. Если ты мне их не дашь, я не знаю, что буду делать, не знаю, куда обратиться…
Она бессильно опустилась в кресло.
Люк остановился и прищурился.
— За пять миллионов долларов ты готова сделать абсолютно все?
Что-то в его голосе ее насторожило, но она, не колеблясь, ответила:
— Я мать, и какая мать не согласится на любые условия, если это означает безопасность для ее ребенка?
— О, это очень интересно, — он окинул ее задумчивым взглядом. — Я подумаю.
Она прикусила губу и сжала руки на коленях.
— Мне нужен ответ немедленно.
— Это Бразилия, meu amorzinho, — мягко напомнил он, — и ты, как никто другой, должна знать, что мы ничего быстро не делаем.
Ее заворожил горячий блеск, появившийся в его глазах, и мысли унеслись назад, в долгие, неторопливо тянущиеся дни, когда они занимались любовью в его постели, в бассейне. Дни сменялись ночами, перетекавшими в утро. Она с трудом сглотнула, вспомнив, как пульсировало от возбуждения ее тело. Да, бразильцы действительно все делают не спеша.
— Крайний срок — завтра вечером. Он сверкнул глазами.
— Ты полагаешь, что я вот так просто дам тебе денег и отпущу? Да?
— Люк…
— Давай взглянем на факты. — Загорелые пальцы Люка медленно отбивали ритм по стеклянной поверхности стола. — Ты считаешь меня виноватым в том, что я соблазнил тебя семь лет назад. Ты пришла в мой офис, отбросив прошлое. — Он окинул ее взглядом. — Ты застегнулась на все пуговицы. Твой костюм похож на броню, но правда заключается в том, — он нагнулся к ней, и его темные глаза насмешливо заблестели, — что ты боишься собственных желаний, боишься того, что я заставлю тебя ощутить их. Вот почему ты не даешь воли своим чувствам. Намного легче притвориться, что желаний нет.
Она едва не задохнулась.
— Я ничего не чувствую… Он улыбнулся.
— Ты забыла, minha docura1, что я однажды уже насладился тобой и знаю, чего мне ожидать, когда твои глаза начинают блестеть, а губы приоткрываются и молят о поцелуе.
Кимберли так стремительно вскочила, что едва не опрокинула кресло.
— Твоя самоуверенность просто невыносима! Сердце тяжело билось в груди, стало жарко, кожу пощипывало.
8 
