38 
— Вы сочинили отличную историю, но с какой стати я должен вам верить?
— Не имеет ни малейшего значения, верите вы мне или нет. Вчера вечером я сказала вам, что думаю о вас и обо всех мужчинах, с которыми мне приходилось сталкиваться. Вы задали мне вопрос, я честно на него ответила. Как я уже сказала, я ненавижу обман и хитрость, если только в них нет острой необходимости.
Сэр Руперт с легкой иронией кивнул:
— Прошу прощения. Я вижу, что мое мнение не представляет для вас никакой важности.
— Конечно, не представляет. Но поскольку мы женаты, повторяю, нам следует быть друг с другом предельно откровенными. Я говорю вам, что пока мой дядя вряд ли нас побеспокоит. Но, конечно, когда-нибудь придется сказать ему правду.
— Судя по вашим словам, вы считаете, что я позволю вам остаться моей супругой.
— С этим вы вряд ли сможете что-либо сделать. Как вы предполагаете избавиться от меня?
Ей было забавно видеть, что она заставила его замолчать. Он отошел к окну и повернулся к ней спиной.
— Я отказываюсь ехать в Париж, — наконец произнес он тоном обиженного маленького мальчика. — Это будет просто каким-то фарсом.
— Вполне с вами согласна. Нам будет нечем заняться, и мы невероятно наскучим друг другу. Но я вполне понимаю, что вы не хотели бы, чтобы люди знали о том, что вы в Лондоне. Поэтому я предлагаю остаться здесь еще на один день, а затем отправиться в мое родовое поместье. Мне хочется посмотреть мой будущий дом, но позвольте заявить вам сразу: я вовсе не собираюсь допустить, чтобы меня туда «отправляли».
Сэр Руперт вздрогнул.
— Где вы были, когда подслушивали тот мой злосчастный разговор с леди Клементиной?
— Разве это важно? — парировала Нерина.
— Думаю, что нет, — пробормотал сэр Руперт, — раз уж вы слышали все, о чем мы говорили.
— Это была очень откровенная беседа. До того момента я даже представить себе не могла, что мужчины могут быть так хладнокровны при выборе невесты.
— Обстоятельства были не совсем обычными. Ее величество недвусмысленно намекнула, что мне не следует появляться при дворе, пока я не представлю ей свою супругу.
— Какое несчастье, что ваше сердце было уже занято! — язвительно произнесла Нерина.
— Если позволите, я не хотел бы это обсуждать.
— Конечно, если вы предпочитаете делать из этого семейную тайну. Как расстроится леди Клементина, увидев, что я не столь робка, как моя кузина!
— Я же сказал вам, что не желаю говорить о леди Клементине!
— Хорошо, — вежливо согласилась Нерина, но про себя со злорадством подумала, что сэру Руперту будет трудно объяснить своей возлюбленной подмену невесты.
Обманутый муж был вынужден дать объяснение даже раньше, чем они оба предполагали. Когда затянувшийся ленч подошел к концу, сэр Руперт сообщил, что отправляется в клуб.
— Когда вы вернетесь? — осведомилась Нерина.
Сэр Руперт пожал плечами. Нерина задумчиво посмотрела на него.
— Полагаю, вы пытаетесь сбежать от меня, — сказала она. — Но, прошу вас, не забывайте, что у нас медовый месяц.
— Вряд ли я это забуду, — бросил в ответ сэр Руперт. — Что вы предлагаете? Погулять в парке, держась за руки?
— Мне бы хотелось поехать в Оперу, — ответила Нерина.
Сэр Руперт замешкался. Увидев выражение его лица, Нерина поняла, что он размышляет о чем-то неприятном.
— Я могла бы заехать за вами в ваш клуб, — предложила она.
Сэр Руперт удивленно взглянул на нее.
— Что вы такое говорите? Женщина, которая заходит в мужской клуб, заслуживает общественного порицания на всю жизнь.
Нерина весело улыбнулась:
— Я знаю и уверена, что в этом не будет никакой необходимости. Думаю, вы вернетесь домой как раз к ужину.
Сэр Руперт что-то тихо проворчал в ответ, но он знал, что потерпел поражение.
В тот вечер Нерина уже почти закончила переодеваться, когда Бесси, выглянув из окна, сообщила ей, что сэр Руперт только что вернулся домой.
— Значит, он меня боится! — пробормотала Нерина. Через пять минут она спустилась вниз, чтобы встретить сэра Руперта в гостиной. На ее губах играла торжествующая улыбка.
На ней было такое красивое платье, что она даже встала на цыпочки, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Оно представляло собой парижскую копию платья императрицы Евгении и было сшито из белого атласа со ста тремя тюлевыми оборками. Под ним была нижняя юбка на обручах. На голове Нерины красовался венок из белых роз, на которых сверкали, словно бриллианты, капли росы.
38 
