очень нудно 
41 
– Тебе не нравится твой ослепительный дворец?
– Он, конечно, ослепительный, но вовсе не уютный. Совсем не как твой дом.
Пьетро еще осмотрелся, останавливаясь взглядом на старых кухонных принадлежностях, разноцветных ярких кружках, дешевой, зато буйно разросшейся герани на подоконнике.
– Он недорого мне обходится и от работы недалеко, – чуть мягче сказала Марина. – И он достаточно просторный. В конце концов, здесь ведь я одна живу.
Тут она вспомнила, что скоро их станет двое, задохнулась и закусила губу. Вот дура.
То, как Пьетро оглядел кухню, напомнило Марине о том дне в коттедже, когда она посмотрела ему в лицо и заметила пустоту в глазах и тени под ними, и поняла, что внутри у него становится так же темно, как у нее, при мысли о ребенке. Марина снова услышала, как он говорит, что день, когда она потеряла ребенка, был одним из самых страшных в его жизни. Она снова почувствовала угрызения совести от осознания, что совсем не думала о Пьетро, о том, как он переживает потерю ребенка. Эта мысль преследовала ее на протяжении всего этого месяца, что они вновь провели порознь, не позволяя совести заснуть. А совесть, в свою очередь, нашептывала ей, что только она, и никто другой, виновата в том, что отношения дали течь и развалились. Теперь у Марины появилась возможность загладить свою вину, хоть немного облегчить боль – свою и Пьетро. Но заговорить она не смела. Не сейчас.
– А Стюарт?
– Я же говорила тебе, что он просто друг.
Еще не договорив, Марина поняла, что ответ неверный. Пьетро задал прямой вопрос, на который хотел получить прямой ответ.
– Нет, Стюарт здесь не живет, – осторожно сказала она.
Пьетро бросил кожаную папку на стол, и взгляд Марины словно прирос к ней.
– Ты внес какие-то изменения в договор? – выпалила она, не в силах сдержаться.
Пьетро опалил ее огненным взглядом прищуренных глаз. Марина почувствовала, как он сдирает с нее кожу, оставляя полностью обнаженной и уязвимой перед ним.
– Я говорил тебе, что ты получишь все, что захочешь, даже если ничего не захочешь. Хотя, как оказалось, это обещание очень трудно сдержать. Ты уверена в своих словах?
– Пьетро, пожалуйста! – взмолилась Марина. – Не надо, Пьетро!
– Что «не надо»? Не давать тебе ничего? Мне кажется, я не обеспечивал тебя всем необходимым, когда мы были женаты, и сейчас я чувствую потребность сделать для тебя хоть что-то. Я должен был постараться стать тебе лучшим мужем, – безапелляционно заявил он, но эта уверенность показалась Марине зыбкой. – Должен был. И если бы меня так сильно не затянуло в дела, в проблемы банка, в управление поместьем…
– А я всегда была не с той стороны двери.
Пьетро вскинул голову, пристально посмотрел на Марину. Она снова вспомнила его дрожащий голос, когда он говорил о ребенке.
– Дверь… Я ни разу не заперла ее, – наконец с трудом выговорила она.
Марина поняла, что ее слова попали в цель, лишь по тому, как он еще сильнее стиснул зубы, хотя это уже казалось невозможным. Больше он ничем не выдал себя. Он даже дышал едва заметно.
– Даже если бы заперла, это ничего не изменило бы, – пробормотал он, помолчав. – В прошлом для меня она была все равно, что заперта.
– В прошлом? – непонимающе нахмурилась Марина. – В каком прошлом?…
И тут кусочки головоломки встали на свои места. Они постоянно вертелись в голове у Марины, и только сейчас она поняла, как правильно сложить их.
– Твоя мать.
По тому, как изменилось его лицо, Марина поняла, что права, но Пьетро все равно кивнул:
– Брак моих родителей всего лишь закрепил союз двух влиятельных семей. Им не следовало соглашаться, с самого начала было понятно, что они совершают огромную ошибку. Моя мать знала, что ее долг – родить отцу наследника, что она и сделала. Но после моего рождения она заперла двери на всех подступах к себе и никого не подпускала близко.
– И даже тебя, даже собственного ребенка?
Впрочем, ему можно было не отвечать. Марина сама успела все увидеть за то короткое время, которое провела во дворце.
– Но я ведь тебе не мать. Я твоя жена, – прошептала она, и Пьетро бросил на нее быстрый взгляд.
– Я никогда не принуждал к совместной жизни женщину, которая не хочет меня. И начинать со своей жены не собирался.
Образ, соткавшийся перед внутренним взором Марины, привел ее в ужас. Мужчина, достаточно сильный, чтобы, если захочет, выломать любую дверь, преградившую ему путь, беспомощно стоит перед дверью, которая даже не заперта. Этот мужчина только что потерял ребенка, он страдает так же сильно, как его жена. Мать этого мужчины все равно, что отказалась от него, сделав сиротой при живых родителях.
41 
