очень нудно 
45 
— Нет! — воскликнул Эш, но тут же робко признался: — Хотя вообще-то да. И весьма соблазнительная, должен тебе сказать. Но дело не только в этом. Казалось, я ей больше не нужен. Как только я появлялся рядом, она отворачивала свой высокомерный маленький носик и придумывала причину уйти — обычно под руку с каким-нибудь подходящим холостяком, стоявшим поблизости.
— Ага! Само собой, ты счел такого рода презрение абсолютно невыносимым. — Люк вздохнул, его темные глаза затуманились от каких-то воспоминаний. — Нет ничего более захватывающего, чем женщина, презирающая один твой вид.
— Тебе это, похоже, известно, не так ли? — Насмешка Эша заставила Люка укоризненно посмотреть на приятеля. — Хотя, возможно, ты прав. Как только она дала мне понять, что не желает иметь со мной дела, я понял, что просто не могу не думать о ней. Целыми днями я помышлял только о ней, а ночью видел ее во сне.
Кривая улыбка приподняла один уголок его рта при воспоминании о том, как он просыпался на сбившихся простынях. При этом его покрытое испариной тело было твердым как камень и ныло от желания получить разрядку.
— Одной душной июньской ночью мой отец задумал устроить бал, хотя мы не могли себе этого позволить. Помню, я угрюмо брел куда-то, попыхивая сигарой, которую стянул в кабинете отца, и вдруг услышал, как в конюшне кто-то плачет. Толкнув дверь, я увидел Кларинду — забившись в один из пустовавших денников, она рыдала так, будто ее сердце разбито. Ее бальное платье было порвано, волосы взъерошены, а прекрасное лицо залито слезами. Сначала я предположил худшее…
При воспоминании об этом руки Эша сжались в кулаки.
— В то мгновение мне хотелось вышибить дух из того мерзавца, который посмел причинить ей вред. Но потом Кларинда подняла на меня глаза, — продолжал Эш, — эти ее огромные глаза, все еще полные слез, и сказала: «Что ты на меня вылупился? Тоже решил посмеяться надо мной?» Так я узнал, что она случайно услышала то, что говорили на балу у нее за спиной девушки, которых Кларинда считала своими подругами. Все они были из благородных семей и смеялись над ней, потому что она не являлась знатной наследницей, а ее вульгарный отец занимался торговлей. Они судачили о том, что она крутится вокруг моей семьи, имея виды на моего брата, но ни один Берк не посмотрит дважды на такую простушку. Пока девчонки не заметили, что она подслушивает, Кларинда вылезла из дома через французское окно. Именно тогда она зацепилась за что-то подолом и порвала платье.
— И именно тогда начался ваш роман? — Глаза Люка заблестели, как звезды, — так происходило всегда, когда разговор заходил о любви. — Ты заключил ее в объятия, нежно отер слезы с ее лица, успокоил поцелуями?
— Я еще раз затянулся сигарой и поинтересовался, почему она не послала их всех прямо к дьяволу.
— А что же Кларинда?
— Она швырнула в меня подковой и послала меня прямо к дьяволу. — Эш усмехнулся. — Именно так, мой друг, начался наш роман.
— И никто из вашей семьи, включая твоего брата, не узнал об этом? — полюбопытствовал Люк.
— Ни одна живая душа. — Эш почувствовал, как его улыбка погасла. — Ее папе это не могло понравиться, поскольку я — всего лишь второй сын, а он богаче самого царя Мидаса и до сих пор не потерял надежду заполучить титул для своей любимой маленькой принцессы. Мои родители, которые в те годы по иронии судьбы балансировали на краю долговой ямы, решили бы, будто Кларинда оказалась подо мной лишь по той причине, что какой-то там король не наградил ее предков пачкой нужных документов. Так что на людях мы продолжали делать вид, будто равнодушны друг к другу, дабы не возбуждать подозрения в наших близких, зато когда мы оставались наедине… — Эш замолчал, вспоминая, как Кларинда, игриво улыбаясь, морщила носик, когда ей удавалось ускользнуть из дома и встретиться с ним в лесу. Они могли целое утро пролежать на спине на постели из мха и, взявшись за руки, спорить о том, какое имя лучше всего подойдет их первенцу из той дюжины ребятишек, которых они собирались завести, когда обвенчаются. Эшу больше нравилось имя Кларенс, а она настаивала на том, что только имя Эштайна подойдет их будущему ребенку, который, несомненно, родится девочкой. Поспорив, они обменивались несколькими страстными поцелуями и наконец сходились во мнении, что девочку назовут Шарлоттой, а мальчика — Чарли.
— И что же произошло дальше?
— Я оставил ее. — Эш развел руки в стороны, глядя в глаза своему другу, и эти простые слова выразили всю горечь его сожаления. — Вопреки распространенному мнению из Англии меня увела вовсе не жажда приключений, заставившая вступить в Ост-Индскую компанию, а голод совсем иного рода. — Эш покачал головой, не в силах сдержать насмешки над собственным упрямым романтизмом. — Я хотел доказать себе самому, что достоин девушки, которую люблю. Мне хотелось вернуться и положить к ее ногам не только свое сердце, но и весь мир.
45 
