очень нудно 
50 
— А остальные стражники гарема? — не унималась Кларинда. — Их ты тоже отправил на базар?
— Нет, их я отравил. — Увидев, что она потрясенно разинула рот, Эш закатил глаза. — Да нет, необходимости в столь жестоких мерах не было. Благодаря тому, что одна моя знакомая цыганка из Италии обучила меня весьма сомнительному способу очаровывать женщин, я сумел уговорить прекрасную юную мисс показать мне тайный проход в гарем.
Когда их глаза встретились. Кларинда внезапно осознала, что они впервые оказались наедине после того судьбоносного утра на лугу. Она все усилия приложила к тому, чтобы прогнать Эша из своих мыслей, но не было и дня, когда бы он с упорством призрака не заполнял бы ее сердца. И вот он вновь перед ней — во плоти и крови, хоть это и казалось совершенно неправдоподобным.
Однако, возвращаясь в реальность, Кларинда почувствовала, как ее ярость перерастает в тревогу. Бросив отчаянный взгляд на дверь, она повернулась к Эшу.
— Ты хоть понимаешь, как сильно рискуешь? — проговорила она. — Если какого-то мужчину обнаружат в гареме, приговор будет единственным — смерть. Ты можешь лишиться головы!
Эш снизу вверх обвел ленивым взглядом фигуру Кларинды, задерживаясь на явственно проступавшем сквозь непослушное полотенце молочно-белом бедре, на ее груди, высоко приподнимавшейся при каждом судорожном вздохе, на растрепанных волосах, на предательском румянце, заливавшем ее скулы…
Но когда его взор вновь устремился к ее глазам, в нем не осталось и следа насмешки.
— Думаю, уже слишком поздно, — сказал он. — Возможно, я уже потерял ее.
На одно короткое, болезненное мгновение Кларинда вообще перестала дышать. Она уже успела забыть ощущения, рождавшиеся в ней, когда Эш вот так смотрел на нее. Или нет? Глядя ему в глаза, она спрашивала себя, что он сделает, если она перестанет крепко сжимать полотенце, расцепит пальцы и позволит скользкой ткани упасть шелковой волной к своим ногам.
Вместо этого Кларинда еще крепче впилась ногтями в тонкую ткань, словно та являлась последней ниточкой, удерживавшей ее от безумия. Разве не постигла она еще сложного жизненного урока, не поняла, что об одном мгновении такой глупости можно сожалеть всю жизнь? Если Эш одним взором способен растопить ее решимость, как она докажет ему, что она больше не влюбленная девчонка, с которой он когда-то расстался, а взрослая женщина?
Как она докажет это себе самой?! Или Максу?
Сделав вид, будто она одета в одно из своих самых строгих утренних платьев, а не в тончайшую полоску ткани, Кларинда вздернула вверх подбородок.
— Если вы пришли сюда, чтобы провести одну из смелых спасательных операций, которыми вы так прославились, капитан Берк, то вам лучше поторопиться. Да, возможно, на некоторое время я действительно стала любимой домашней зверюшкой султана, но он все равно держит меня на очень коротком поводке.
В глазах Эша вновь вспыхнуло лукавое выражение.
— Откуда такая внезапная спешка? Насколько я понял, тебе не грозит выйти замуж до тех пор, пока ты не отметишь Шестую годовщину своего двадцать первого дня рождения, — с усмешкой произнес он.
— Когда меня привезли во дворец, никого не интересовал мой возраст, — прищурившись, сказала Кларинда. — Все они таращились на мои волосы.
Эш бережно приподнял с ее оголенного плеча спутанную прядь. Пока он пропускал серебристо-светлые волоски сквозь пальцы, Кларинда почувствовала, как от его прикосновения по ее телу вновь пробежала дрожь.
— Ты должна признать, что волосы — это одна из твоих самых привлекательных черт. — Эш опять обвел взглядом ее фигуру. — Или по крайней мере одна из них.
Кларинда оттолкнула его руку.
— Поверить не могу, что я забыла, до чего ты бываешь несносен! — воскликнула она.
Эш наклонился ближе к ней.
— А я вот никогда не забываю о том, как тебе нравится дразнить меня, видеть, как я страдаю. Ты помнишь, как сбросила меня с утеса в заросли чертополоха, когда мы с тобой играли в жмурки?
— Лучше бы я забралась на утес повыше, — парировала Кларинда.
Как и тогда, они опять стояли нос к носу, глядя в глаза друг другу, словно ему опять было двенадцать, а ей — девять. И опять ощущали ту непреодолимую тягу, которая, словно потрескивающая от напряжения веревка, притягивала их и бросила в объятия друг друга в тот давний вечер в конюшне, когда Эш впервые поцеловал ее.
50 
