12 
– А какая вторая причина? – внезапно спросил он.
Виктория вскинула на него недоуменный взгляд.
– Причина чего?
– Того, что вы мне доверяете. Вы сказали, что мое родство с Алисией – одна из причин. А вторая?
Она отвела глаза.
– Я полагаюсь на свою интуицию.
– И что же говорит вам ваша интуиция по поводу меня?
– Что вы порядочный человек, человек чести. Что вам можно доверять.
– А вы уверены, что ваша интуиция вас не подводит?
– Абсолютно, – улыбнулась она. – Ну так вы идете?
Фред сам не знал, что его разбудило. Он напрягся, обвел настороженным взглядом темную комнату, затем, убедившись, что один, расслабился и откинулся на подушку.
Сразу после ужина Фред сослался на усталость и ушел к себе в комнату, твердо решив проводить с Викторией как можно меньше времени. То, что его неудержимо влекло к ней, еще полбеды. Физическое влечение – нечто знакомое, привычное, и с ним он мог справиться. А вот желание защищать и оберегать – это что-то новое, не характерное для него и, без сомнения, опасное.
Фред зажег лампу и посмотрел на часы. Скоро полночь. В доме стояла тишина, кроме каких-то мелодичных звуков, которые лились в открытое окно.
Музыка? В такой час? Кто же наигрывает эту мелодию среди ночи?
Встав с постели, он торопливо натянул джинсы и набросил рубашку, не застегивая ее. Следуя на звуки музыки, он спустился на второй этаж и в одном из залов обнаружил Викторию, сидевшую за старинным белым роялем и игравшую вальс.
– Тори?
Музыка оборвалась, она испуганно обернулась, но, когда увидела, что это он, лицо ее заметно просветлело.
– Это вы, Фред. Входите. Вы не спите?
– Спал, но проснулся от звуков музыки.
– Ой, простите, я совсем забыла, что ваша комната тоже в этом крыле. А мне не спалось, и я решила поиграть. Это вальс Шопена, мой любимый. В детстве я всегда просила маму играть мне его.
Сунув руки в карманы джинсов, Фред приблизился к ней. Она поднялась ему навстречу. На ней была шелковая бирюзовая пижама с кружевным лифом. Распущенные волосы серебрились в лунном свете. Разум кричал, что он должен развернуться и бежать отсюда как можно дальше, но мужское любопытство взяло-таки верх. Она была так соблазнительна, так желанна…
– А вы почему не спите?
– Даже не знаю, как-то не спится. Бывает такое, когда впечатления дня не дают уснуть.
Виктория бросила взгляд на незастегнутые полы рубашки, между которыми виднелась полоска смуглой кожи, поросшая черными волосками. Ей вдруг нестерпимо захотелось прикоснуться к теплой коже, проверить, такие ли эти волоски шелковистые на ощупь, какими кажутся. Захотелось зарыться носом в изгиб смуглой, крепкой шеи и вдохнуть аромат мужского тела.
– А у вас бывает бессонница?
– В последнее время нет, – солгал он. – Едва моя голова касается подушки, как я тут же проваливаюсь в глубокий сон.
Она дотронулась до его руки.
– Это из-за слабости. Скоро вы поправитесь и все придет в норму.
Фред опустил глаза на ее руку, от которой исходил жар, и высвободил свою. Видит бог, каких усилий ему стоит сдерживать себя, но он ведь не железный. Все-таки не удержавшись, он легонько прикоснулся к ее бархатному плечу.
– Вы еще не рассказывали, чем занимаетесь.
– Я юрист, адвокат.
– Хорошая профессия.
– Порой я начинаю сомневаться в этом, – усмехнулся он.
Кожа горела там, где прикоснулись его пальцы. Как бы он удивился, если бы узнал, что с момента его появления здесь все ее мысли заняты им и теми чувствами, которые он в ней пробуждает! Даже реконструкция ее горячо любимого особняка и все, что с ней связано, отошли на второй план.
Чтобы нарушить затянувшееся молчание, она сказала первое, что пришло в голову.
– Сегодня я разговаривала с мамой по телефону. Она сейчас в Египте.
И снова, как и в тот раз, когда она впервые упомянула о матери, в ее голосе ему почудилось не то легкое раздражение, не то волнение.
– Вас беспокоит, что она путешествует?
– Да, то есть… нет, не то, что она вообще путешествует, а то, что последние несколько лет ей не сидится на месте. Она переезжает из страны в страну, с континента на континент, словно что-то ищет.
– И давно это началось?
– Да, пожалуй, лет десять назад или около того. Я уже училась в колледже. До этого мы с мамой и Джуди жили в Сан-Франциско.
– А ваш отец?
– У меня нет отца.
Фред хотел было пошутить, что такое просто невозможно, но, увидев ее серьезное лицо, прикусил язык. Ему вдруг захотелось утешить Тори, как это только что делала она.
12 
