18 
Она так исхудала, что я с трудом узнала когда-то красивую, счастливую девушку, которую любила как сестру. Месяц назад она родила мертвого ребенка, и здоровье ее все ухудшалось. После родов за ней никто не ухаживал. Ужас охватил ее при виде меня, она умоляла меня уйти и оставить ее. Но девушка была слишком слаба, чтобы сопротивляться, и мы взяли ее с собой. Я привезла ее в дом своей крестной, и когда та, придя в ярость из-за моего поведения, отказалась принять Хармиану, я заказала карету и привезла ее домой, в Стэверли. Крестная отменила бал в мою честь и после этого уже со мной не разговаривала. Но я спасла жизнь Хармиане, и это было для меня важнее всего.
Серина тяжело вздохнула.
– Что произошло потом? – поинтересовался маркиз.
– Хармиане становилось лучше, силы возвращались к ней. Она никогда не говорила о том, что ей пришлось испытать, но я догадывалась о душевных переживаниях девушки, брошенной соблазнившим ее человеком, когда она должна была родить ребенка. Некий молодой человек из деревни, который давно любил Хармиану, после ее возвращения снова стал за ней ухаживать. Сначала она отказывала ему, предпочитая прятаться здесь, в доме, где целый день работала. Но со временем я поняла, что она тоже любила его и что поддалась тогда соблазну злого и развратного человека, будучи неопытной деревенской девочкой. Мне оставалось только одно – помочь им уехать из Стэверли, где люди знали обо всем и где Хармиану жестоко осуждали, несмотря на ее страдания. Во второй раз в своей жизни я поехала в Лондон, чтобы посетить ростовщиков, мессиров Хинкса и Израэля, о которых часто слышала от отца. Я рассказала мистеру Израэлю, что мне нужны деньги для этой молодой пары и что я не могу дать никаких гарантий, кроме одного честного слова. Я пообещала заплатить тысячу фунтов стерлингов, как только выйду замуж, и объяснила, что не могу дать никакого письменного обещания, так как такой документ помешает мне унаследовать деньги деда. Он должен был только поверить моему слову.
Лорд Вулкан с недоверием уставился на девушку.
– Вы не оставили Израэлю никакой бумаги?
– Нет, – ответила Серина, – он дал мне шестьсот фунтов, и я обещала заплатить тысячу фунтов в день своей свадьбы.
– Я знаю Израэля, – проговорил лорд Вулкан, – он хитрый и расчетливый человек. У него денег больше, чем у кого-либо в королевстве, и все считают его большим скрягой.
– Израэль был очень добр ко мне, – сказала девушка, – шестьсот фунтов, которые он дал мне, помогли Хармиане и ее мужу устроиться в небольшой гостинице в Северном Корнуэле. Наверное, я никогда до конца не смогу отблагодарить мистера Израэля.
Лорд Вулкан продолжал пристально смотреть на Серину. Его лицо выражало недоверие и сильное удивление.
– Милорд, вы понимаете?
– Да, – ответил лорд Вулкан.
– Но я подумала еще, – продолжала она, – что... что... если вам захочется отказаться от меня, вы должны только сообщить моим опекунам о том, что я только что рассказала. Деньги отдадут приюту, и вы освободитесь от необходимости выполнить свою часть обязательств – вам не нужно будет жениться на девушке, у которой нет ни пенса.
Лорд Вулкан с серьезным видом рассматривал ее.
– Вы считаете, я могу быть свободен, получив взамен... ничто?
– Почему бы и нет? Разве приятно ожидание брака с кем-нибудь, о ком вы ничего не знаете?
– Конечно, здесь затрагиваются и ваши интересы?
– Да.
– Вы считаете, что это... освободит... вас или других?
Серина гордо взглянула на него.
– Милорд, я связана с вами долгом чести. Вы победитель в игре случая, я – проигравший.
– Понимаю.
Лорд Вулкан задумался. Девушка ждала, но его спокойствие и умение владеть собой только раздражали ее. Серина была напряжена, но она заставляла себя держаться спокойно. Наконец маркиз заговорил, и его губы слегка искривились в улыбке.
– Мисс Стэверли, я полагаю, что вам неприятна одна мысль о браке со мной.
Девушка вспыхнула.
– Вряд ли я могу радоваться такой перспективе, милорд, поскольку мне известно, что единственная причина этому – ваше желание получить деньги.
На мгновение ей показалось, что она вызвала гнев лорда Вулкана и его стальные глаза засверкали, но выражение циничного равнодушия на его лице не менялось.
– Вы, конечно, откровенны, мэм, – заметил он, – можно мне предложить кое-что?
– Как вам угодно.
Серина старалась говорить так же равнодушно, как и маркиз.
18 
