20 
– Почему бы и нет? – ответил Николас. – Его многие проклинают.
– Почему? – не унималась девушка.
– Мне бы не очень хотелось объяснять тебе, что я имею в виду, ты сама все поймешь, когда увидишь его.
– Что же он такое делает? – спросила она.
– Не так важно, что он делает, по крайней мере, если судить по тому, каким я его видел, – главное, как он это делает. За карточным столом маркиз похож на дьявола. Есть в нем нечто нечеловеческое. Он играет великолепно, просто фантастически хорошо, но при этом остается равнодушным к тому, выиграет он или проиграет. За столом он сидит с циничным и скучающим выражением лица, как будто происходящее ничего для него не значит, и он выигрывает и выигрывает. Никто не помнит, чтобы этот человек отказывался ставить на карту, и он редко проигрывает.
– Но разве в этом есть что-нибудь плохое или зловещее, Николас?
– Нет, когда я об этом рассказываю, – с недовольством ответил кузен, – но когда ты там присутствуешь, это особенно ощущается. Любой человек, если это обыкновенный человек, бывает взволнован, когда проигрывает или выигрывает целое состояние, но не Вулкан. Честное слово, Серина, в нем есть что-то дьявольское, сверхъестественное, и это правда.
– Интересно, почему ему так скучно? – задумчиво проговорила девушка. – Ведь он такой богатый.
– Действительно, – с горечью сказал Николас, – у него деньги, положение и женщины, —
все женщины, которых он хочет, в том числе и, хотя мне не следует говорить тебе, сказочно красивая балерина La Flamme. Но женщины всегда его преследуют. Ходят слухи о том, что он поступает с ними нечестно, но большинство из них без памяти влюблены в него и не прислушиваются к разговорам.
Сейчас, вспоминая леди Изабель, которую она видела прошлой ночью, девушка не удивлялась, что кузен был влюблен в нее. Он действительно не ошибся в ее чувствах к лорду Вулкану. «Она любит его и ненавидит меня, – подумала Серина с тоской и вздохнула. – Если бы она знала, с каким удовольствием я поменялась бы с ней местами. Бедный Николас! Он разбивает свое сердце ради той, которая так мало им интересуется». Изабель Кальвер, принадлежавшая к обществу самого принца, женщина, с которой искали встреч и в честь которой устраивали праздники, вряд ли могла бы удостоить вниманием неопытного деревенского юношу, даже если бы у нее самой не было никаких других привязанностей. В своем имении, Гейбле, молодой человек видел слишком мало женщин и вел тихий и скромный образ жизни. Серина еще раз вздохнула, с сожалением думая о кузене.
«Мы живем в деревне, – думала она, – светский мир не для нас». Девушка размышляла над тем, как просто все могло сложиться, если бы она согласилась выйти замуж за кузена. Они бы жили тихо и безмятежно, ухаживая за поместьем, и интересовались бы только событиями деревенской жизни. Они бы спокойно растили детей и были бы счастливы, не думая об интригах, разбитых сердцах и невероятных историях, происходящих в Лондоне. Серина почти жалела о том, что не приняла предложения Николаса. С его стороны это было благородно. Ради нее он мог принести в жертву собственные интересы и любовь к Изабель. Дорогой Николас! Гордость заставила ее отказаться от него, чувство чести и еще то, что она ни на минуту не могла представить себя влюбленной в кузена или замужем за ним.
Какой смешной показалась ей жизнь в эту минуту! Легче представить себя женой незнакомого человека, чем того, которого знаешь с детства и считаешь только братом. Вдруг карета остановилась, и девушка выглянула в окно, ожидая увидеть двор очередного трактира, но, к ее удивлению, они оказались в открытой местности. Она не могла понять причину остановки, но когда лакей открыл дверцу, вошел маркиз и сел рядом с ней.
– Мы всего в пяти милях от Мэндрейка, – сказал он, – и я подумал, что мне лучше оставшуюся часть пути ехать с вами.
– Очень любезно с вашей стороны, милорд, – ответила девушка, поправляя ленточки на шляпе и отодвигаясь дальше, в угол.
Дверца захлопнулась, и лошади тронулись дальше.
– Вы устали? – поинтересовался лорд Вулкан.
– Ничуть. Дорога не утомительна. Ваша карета очень удобная.
– Я заказывал ее специально для быстрой езды, – ответил маркиз и затем, повернувшись к ней, спросил. – Вы боитесь?
Серина не стала притворяться, что не понимает его.
– Кузен Николас рассказывал мне о Мэндрейке, он говорил, что это прекрасное место, хотя никогда его не видел. Но ваша мать, милорд, что она... подумает о моем неожиданном приезде?
20 
