72 
– Где вы были?
Голос маркиза звучал так строго, что она вздрогнула, она не слышала, чтобы тот когда-нибудь говорил таким тоном. Серина молча смотрела на него, хотела сказать что-то, но губы ей не подчинялись.
– Я искал вас, – продолжал он, не дождавшись от нее ответа. – Моя мать сказала мне, что вы ушли к себе спать. Почему вы здесь? Что с вашей прической?
Она не нашлась, что ответить, не могла понять, что с ней происходит, его грубый тон полностью сбил ее с толку. Серина чувствовала себя слабой и была готова расплакаться.
– Значит, не хотите отвечать.
Он говорил дрожащим от гнева голосом, неожиданно он шагнул вперед и схватил ее обеими руками за плечи.
– С кем вы были? Кого вы удостаиваете чести растрепать вам волосы? Полагаю, вам не сидится дома. Вы такая же, как и все, похотливая и жадная до развлечений, но я бы поставил на карту жизнь, лишь бы это было не так. Но вы молчите; давайте узнаем, какой счастливчик удостоился чести сопровождать вас.
Он крепко сжимал ее, лицо его было перекошено от злости, глаза сверкали, а губы подрагивали от презрения.
– Ну, отвечайте же, – продолжал лорд Вулкан. – Неужели вам так стыдно, что вы не можете говорить? Может, это ваш кузен Николас, с которым вы тайно встречались в укромном местечке? Или лорд Джиллинхэм? Ну, так вы не скажете мне? Конечно, девичье сердце предпочитает подобные дела держать в тайне от всех. – Наконец он отпустил ее. – Желаю вам спокойной ночи, мисс Стэверли. В его голосе было столько ненависти, что девушке показалось, будто ее избили хлыстом.
Освободившись от его рук, Серина закачалась. Она чуть не упала и прислонилась к стене. Шарф соскользнул с ее плеч, разорванные кружева опустились, обнажив царапину на груди. Маркиз собирался уже уйти, но, заметив царапину, повернулся к Серине и застыл.
– У вас рана? Кто это сделал?
Голос его изменился. Вместо едкого цинизма в нем появилась тревога и даже сочувствие. Серина стояла, держась рукой за стену, и наклонила плечи, не думая в эту минуту о том, как она выглядит. Качаясь от слабости, девушка боролась с обмороком, затем с силой и выдержкой, появившимися ниоткуда, она заставила себя снова поднять голову.
– Я... должна идти к себе, милорд, – тихо проговорила она.
Он преградил ей путь.
– Нет, пока вы не скажете мне, что случилось... У меня нет никакого желания мучить вас, но я должен знать, Серина.
– Это... не имеет значения, – ответила она.
– Для меня имеет. Вас мучили и...
Он вскрикнул, увидев синяки на ее руках.
– Серина, скажите мне правду, – закричал он. – Кто-то осмелился причинить вам вред. Вы не можете скрыть это от меня.
– Мне нечего сказать вам, милорд... Не сейчас... Может быть, завтра, может быть, никогда... У меня нет желания говорить о том, что случилось... Я хочу только... добраться до постели.
Джастин зловеще стиснул зубы.
– Вы предпочитаете, чтобы я думал, что вам нравилось сопротивляться, я же вижу, по отметине на груди и по тому, в каком состоянии ваше платье, что вы сопротивлялись.
– Нравилось?
Наконец, Серина вышла из себя. Если Джастин мог сердиться, то и она имела на это право.
– По-видимому, лунный свет был достаточной причиной, чтобы выманить вас в сад.
– Выманить! Вы нашли действительно правильные слова, – вскрикнула Серина. – И знаете, как выманили, милорд? Обманом! Слуги вашей матери сыграли со мной эту шутку по ее указанию, под видом того, что с моей собакой что-то случилось. Когда я бросилась на помощь, я обнаружила... – Девушка запнулась, гнев ее прошел, и она разрыдалась. – О, ну зачем мне говорить об этом? – произнесла она надломленным голосом. – Хватит того, что меня унизили похищением! До меня дотрагивался и насильно целовал человек, которого я ненавижу больше всех на свете! Вам недостаточно того, что я вернулась вся в синяках и до смерти уставшая. Вы еще и оскорбляете меня. Ненавижу вас! Уйдите и оставьте меня в покое! Оставьте меня, говорю вам!
Она топнула ногой и, не успев понять, что с ней происходит, потеряла равновесие. Серина закрыла лицо руками, плечи содрагались от рыданий. Вдруг Джастин подхватил ее и поднял на руки. Он держал ее, как ребенка, и это так ее ошеломило, что оставалось только подчиниться. Прислонив лицо к его плечу, она продолжала плакать.
Лорд Вулкан понес девушку в ее комнату. Несмотря на усталость и унижение, которое ей пришлось испытать, в эту минуту она была так близка к нему, такому сильному человеку, что почувствовала себя защищенной. Девушка не могла больше сопротивляться потоку слез, которому, казалось, не будет конца. Слишком долго она сдерживалась и подавляла свои чувства. Все унижения и волнение, которые она пережила после возвращения в Мэндрейк, сейчас хлынули наружу потоком слез.
72 
