9 
Увидев его, садящегося в экипаж барона, Уоткинс последует за ним.
Он уже знал по прошлому опыту, что, если поехать в экипаже хозяина на какую-нибудь разгульную пирушку, покинуть ее потом будет трудно.
Он усвоил, как важно иногда бывает иметь свой транспорт.
А Уоткинс, понимавший несколько европейских языков, мог быть очень полезен, так как получал информацию от слуг в любом доме, куда они бывали приглашены.
Лорд Брэйдон сел рядом с бароном.
Лакей укрыл их колени легким пледом, и, когда он закрыл дверцы экипажа, барон произнес гортанным голосом:
— А теперь, мой дорогой Брэйдон, я смогу отплатить за гостеприимство, оказанное вами, когда мы были в последний раз в Англии.
Лорд Брэйдон помнил, что пригласил тогда барона и баронессу на большой прием, который он давал в своем особняке на Парк-Лэйн.
Он включил их тогда в число гостей просто потому, что они остановились в Лондоне в германском посольстве.
Невозможно было, пригласив посла, не пригласить и их.
— Вы очень добры, — продолжал барон, — я был в восторге от благоприятной возможности встретиться с принцем Уэльским.
— Я уверен, что его королевское высочество был рад встретиться с вами, — дипломатично заявил лорд Брэйдон.
— Очень жаль, очень, очень жаль, — сказал барон, — что он и наш император так часто бывают не в ладах друг с другом, и причиной этого обычно бывают их яхты!
Он засмеялся, словно от удачной шутки, и снова ткнул локтем в ребра лорда Брэйдона.
— А теперь я покажу вам такие прелестные яхточки, что мы-то с вами не будем спорить о их достоинствах, и вы будете моим гостем.
Лорд Брэйдон сначала не мог понять, что тот имеет в виду.
Но потом он заметил, что они свернули с престижного бульвара, на котором находился дом барона.
Их экипаж въехал в квартал, известный своей скандальной славой, и он понял все.
Барон «угощал» его сюрпризом, который многозначительно называли «Дом наслаждений».
Вследствие утонченности своего воспитания и привычек лорд Брэйдон в отличие от своих сверстников и друзей взял себе за правило не иметь любовниц, которым платят деньгами.
Почти все члены его клуба оказывали покровительство одному из хорошо известных «Домов» недалеко от Сент-Джеймсского дворца на Сент-Джеймс-стрит.
Другие же владели маленькими, не бросающимися в глаза виллами на Сент-Джонс Вуд , в которых под их патронажем и покровительством обитала либо актриса, либо танцовщица балета.
Affaires de coeur лорда Брэйдона ограничивались кругом дам, которых он встречал в Малборо-Хаус.
Они были известны как профессиональные красавицы только потому, что открытки с их портретами продавались в любой книжной лавке.
Зеваки в Гайд-парке забирались на стулья, чтобы хоть краешком глаза увидеть этих красавиц, прогуливающихся там.
Они все были замужем, но их мужья после пяти или десяти лет «супружеского блаженства» закрывали глаза на связи своих жен.
При условии, конечно, что эти связи не выходили за рамки внешних приличий, не становились предметом излишней огласки, способной подмочить репутацию супруга.
Кто-то смеясь сказал, что одиннадцатая заповедь должна гласить: «Не попадайся!»— хотя, по сути дела, в реальной жизни ограничивались лишь правилом: «Не допускай скандала».
Лорд Брэйдон знал из письма, полученного от принцессы, что ее муж-диппомат будет отсутствовать завтра вечером, когда он будет обедать с ней.
Точно так же и в Лондоне мужья дам, которые бросались в его объятия, неизменно были в отъезде: либо на скачках, либо, в зависимости от времени года, охотились, рыбачили либо верхом на лошадях травили гончими лис и зайцев.
То есть соблюдались неписаные правила поведения в цивилизованном обществе.
Теперь же, к своему ужасу, лорд Брэйдон осознал, что, если он не хочет откровенно обидеть барона, ему придется сопровождать его в публичный дом.
Он подумал, не прикинуться ли больным, но понял, что его хозяин вряд ли примет подобное оправдание.
Тогда он решил использовать эту, казалось бы, безвыходную ситуацию как возможность лишний раз испытать способности своего ума и находчивость, чтобы выйти из создавшегося положения.
Барон все еще превозносил чары женщин, с которыми они встретятся, когда лошади остановились возле ярко освещенных дверей.
Красный газовый фонарь над входом недвусмысленно говорил о том, что их ожидает внутри.
Барон выбрался из экипажа и нетвердой походкой стал подниматься по ступеням.
9 
