109 
Смотреть в глаза умирающей сестре Марии-Терезе оказалось наивысшим блаженством, в этом Уолтер был уверен. И, что более важно, в этом был уверен Я-Уолтер. Выражение ее глаз! Было восхитительно наблюдать, как отражаются в ее взгляде сменяющие друг друга эмоции – целая гамма воистину последних чувств! Ему хотелось видеть это снова и снова… Даже сейчас, когда он просто думал об этом, к нему возвращалась вся эта яркая реалистичность; он видел панику, ужас, отвращение, отчаяние. А затем они сменились покорностью. Тогда как Уолтер, навлекающий все это на своих страдающих жертв – да, он, Я-Уолтер – через акт созерцания их глаз воспарял до полномасштабного экстаза.
Все Уолтеры, даже самые жалкие из Джесс-Уолтеров, понимали теперь, в чем состоит цель его существования – в экстазе! Он швырнул скульптуру в стену, жаждая кого-нибудь зашибить – нет, кого-нибудь задушить!
Планы и замыслы роились в нем, но он не мог в них разобраться. Какая-то его часть знала, что он должен казаться обычным Джесс-Уолтером, тогда как большая его часть рычала и вопила, жаждая одного: производить в чужих глазах – в любых глазах, во всех глазах без разбора – эти выражения, от паники и ужаса до покорности.
– О, Уолтер! – послышался огорченный голос Джесс. – Ты разве забыл, что мы с тобой обедаем в столовой для старшего персонала?
На лице скромного солдата изобразилось раскаяние – на свете существует так много выражений лица, большинство из которых предназначены для того, чтобы скрывать правду и вводить в заблуждение.
– Мне так жаль, Джесс, и я ведь тоже с нетерпением ждал этого.
Она засмеялась и взяла его под руку.
– Мой дражайший из всех помощников, это не имеет значения! Я знала, что ты забудешь, поэтому нарочно пошла искать тебя заранее.
Меню в столовой для старшего персонала, которую посещали постоянно лишь восемь или девять человек, было высшего качества, а обслуживали клиентов два официанта. Обедать там, если ты не принадлежал к старшему персоналу, было редкой честью.
Джесс выбрала коктейль из креветок и свиные ребрышки, но Уолтер направил взгляд в сторону французских блюд: мясного рулета и говядины по-бургундски.
– Ты чувствуешь себя лучше? – спросил ее Уолтер.
– Если ты по поводу Иви, то да, я оправляюсь от шока. Но это не важно. А важно то, что я самым бесчестным образом забросила тебя. Но не падай духом! Теперь уже очень скоро я собираюсь сесть с тобой и пройтись по тем новым проводящим путям, которые ты открываешь с такой поразительной скоростью. Это просто замечательно.
– Я и сам это чувствую, Джесс.
– Есть что-то, что особенно улучшает твое самочувствие?
Как бы она отреагировала, если бы он ответил: «Да, душить людей»?
Вместо этого образцовый солдат сказал:
– Я продал свою скульптуру доктору Мелосу за сто баксов. И мне это понравилось.
– Уолтер, я так за тебя рада! Похвала из уст Ари Мелоса – редкий комплимент. Если бы он не думал, что у тебя настоящий талант, он бы никогда не расстался со своими бесценными деньгами.
– Приятно, что это так, – сказал он с довольным видом.
– Можешь ты описать свое чувство? – спросила Джесс.
Нахмурившись, Уолтер вдумался в вопрос.
– Я не уверен… Наверное, как увидеть по-настоящему красивую бабочку?
– Тогда ты почувствовал нечто большое, чем просто приятность. Ты был в восторге.
– Точно! – воскликнул Уолтер. – В восторге. – Он съел кусок говядины. – А есть лучшие слова, чем «в восторге», Джесс?
Изумленная Джесс засмеялась.
– Боже, ты одержимый! Лучше, чем «в восторге»… Можно испытывать подъем духа. Быть в исступлении. Быть вдохновленным. Это зависит от того, что ты обсуждаешь, Уолтер, – преодолевая волнение, подыскивала она слова. – Верное слово, это такое, которое соответствует ситуации или душевному состоянию.
– Буду ли я испытывать подъем духа, если сработает какое-нибудь сделанное мною лабораторное приспособление?
– Вероятно, нет.
– А если я изваяю что-нибудь потрясающее?
– Ты либо испытаешь подъем духа, либо будешь чрезмерно критичным.
– Чрезмерно критичным?
– Художники редко бывают довольны своей работой, Уолтер.
В конце трапезы, как раз когда Джесс собралась побеседовать с ним по-настоящему, Уолтер начал моргать, ерзать на стуле, и было видно, что ему дискомфортно.
– Джесс, пожалуйста, извини меня.
– Что случилось? – встревожилась она.
– У меня начинается мигренозная аура.
109 
