26 
— Черт побери, вы были просто великолепны! — воскликнул он, обращаясь к Шимоне. — Как вам удалось так быстро приручить старика? Вот уж никогда не думал, что женщина может быть такой умной!
Что-то в его тоне и словах покоробило Шимону.
Она отвернулась к камину, чувствуя себя в какой-то мере обманщицей — таково было воздействие слов Алистера Мак-Крейга.
— Каковы наши планы на завтра? — спросил герцог.
— Утром в Гайд-парке состоится военный парад. Старик собирается его посмотреть, — ответил Алистер. — Наверняка в нем примет участие один из шотландских полков. А вечером он хочет пойти в Кью-Гарденс[13].
Герцог рассмеялся.
— Я смотрю, вам и в самом деле предстоит масса удовольствий! — иронически заметил он.
— Я должна вас сопровождать? — поинтересовалась Шимона.
— Боюсь, вам придется это сделать, — подтвердил Алистер.
— Напротив, я очень рада! — с энтузиазмом отозвалась Шимона. — Это звучит просто восхитительно! Я никогда прежде не видела военного парада.
— Я позабочусь о том, чтобы у вас были лучшие места, — любезно предложил герцог.
— А разве вы сами с нами не пойдете? — разочарованно спросила Шимона. — Пропустить такое зрелище…
— Это и в самом деле чрезвычайно досадно, но в это время я буду занят, — ответил герцог, и глаза его лукаво блеснули.
— Может быть, вы сможете присоединиться к нам хотя бы вечером, дядя Айвелл? — умоляющим тоном произнес Алистер. — Вы ведь хорошо разбираетесь в садах — недаром ваш собственный в Рейвенстоуне так хорош, Я же, к сожалению, не смогу даже отличить один цветок от другого!
— Видно, мне все же придется принести себя в жертву, — с шутливым вздохом согласился герцог. — Тебя не затруднит сообщить капитану Грэхему о наших планах? Он мог бы позаботиться о карете и, разумеется, найти для нас самые лучшие места на параде.
— Я сделаю это тотчас же, — с готовностью отозвался Алистер. — А он еще не лег спать?
— Капитан Грэхем никогда не спит, — ответил герцог, что вызвало громкий смех у его племянника.
— Наверное, вы правы! Надо быть поистине сверхчеловеком, чтобы исполнять обязанности вашего управляющего!
С этими словами молодой человек удалился, а герцог решил дать Шимоне необходимые разъяснения:
— Капитан Грэхем — мой секретарь и доверенное лицо. Вот увидите — он обладает завидной способностью угадывать и осуществлять любые ваши желания, а при необходимости в мгновение ока перенесет вас даже на Луну!
— У меня нет ни малейшего желания лететь на Луну, — возразила Шимона. — Она представляется мне ужасно холодной и пустынной… Лучше на какую-нибудь звездочку, загадочно мерцающую в вышине!
— Вы нашли очень точный образ для собственного описания, — неожиданно произнес герцог. — Именно такой вы и представлялись мне сегодня вечером — мерцающей звездочкой… Надо ли говорить, что вы были поистине великолепны!
Шимона опустила глаза, не в силах выдержать его пронзительного взгляда, и, запинаясь, произнесла:
— Мне кажется… ваше сиятельство, что… мне уже давно пора спать…
— Так рано? — удивился герцог. — Неужели вы не хотите потанцевать, погрузиться в вихрь удовольствий, которыми изобилует Лондон?
— О нет-нет, разумеется, нет! — с жаром запротестовала Шимона, представив себе на минуту, как был бы шокирован ее отец, если бы слышал эти слова. — Ваше сиятельство должны извинить меня — я, как и достопочтенный Мак-Крейг, немного… устала…
— И решительно отказываетесь потанцевать?
Шимона собиралась было сказать, что никогда прежде не танцевала, но вовремя спохватилась — какая же актриса не умеет танцевать.
— Иногда это и в самом деле… очень приятно… — после небольшой заминки произнесла она.
— И тем не менее вы не желаете танцевать ни с Алистером, ни со мною, — настаивал герцог.
Снова воцарилось многозначительное молчание, а затем Шимона робко сказала:
— Мне кажется, ваше сиятельство, что было бы весьма неразумно с моей стороны появляться на людях в обществе… мистера Мак-Крейга… Наверняка многие его знакомые знают о его женитьбе…
Герцог улыбнулся — казалось, он принял ее слова за благовидный предлог для отказа.
— Вы очень странный человек, — мягко заметил он. — Когда я упоминал, что никогда не встречал никого похожего на вас, я говорил сущую правду.
26 
