47 
Рину всю жизнь баловали, не давая понять, что знают ее секрет, ужасную ошибку, которую она совершила много лет назад. До сих пор она считала, будто один только муж знал о той давно прошедшей неделе, когда отсутствовал в городе, а она, покинутая и одинокая, бросилась в объятия любовника в поисках утешения. Но утешения не получила.
Фелиша поймала взгляд Куму, и обе женщины спрятали улыбку.
Они любили королеву Рину. Да, она излишне театральна и легкомысленна, но помимо того, самая добрая женщина на свете, даже если иногда и своевольна.
Совсем как старший сын.
– Пора выходить, – заметил Омар.
Король ненавидел официальные выходы. Всю жизнь ему приказывали, как вести себя или держать семью в узде.
Сегодня они вышли под громкие приветственные крики.
Кейна испугалась. Фелиша попыталась ее успокоить, но девочка, конечно, заплакала.
– Дай ее мне, – попросила Рина. – Чтобы ты смогла помахать народу. Это тебя они хотят видеть.
Но она ошибалась.
Толпа разразилась воплями, когда их прекрасная королева взяла малышку. Все закричали еще громче при виде Омара, выглядевшего таким счастливым и спокойным.
Потом люди стали выкрикивать имя Кеды. Он помахал рукой и улыбнулся. Он так гордился своей прелестной женой, и народ обожал его. Наследный принц не гнушался спускаться в каменоломни и разговаривать с рабочими, открыл больницу и часто встречался с персоналом, расспрашивая о больных.
Кейна плакала все громче и не хотела сидеть на руках Рины. Тогда Кеда взял у матери ребенка и усадил себе на бедро. Малышка, почувствовав себя в полной безопасности, спрятала личико у него на животе. Однако потом осторожно выглянула, чтобы посмотреть на людей.
Их оказалось так много, что она закрыла глаза маленькой ладошкой. Тут же опустила руку. Люди никуда не исчезли.
Мало того, громко смеялись.
Она воистину дочь своего отца!
Девочка играла в прятки с целым народом, и с этого дня люди были готовы исполнить любое ее желание.
Подошедшая няня взяла ее. Кейне лучше поиграть, чем высиживать долгий официальный обед!
Однако до обеда еще час, и Фелиша отошла, чтобы постоять рядом с портретами.
Старый художник работал над портретом маленькой Кейны.
Фелишу завораживали все полотна, и особенно одно.
Она не повернулась, когда подошел Кеда.
– Ты улыбаешься!
– Нет.
Они часто спорили об этом, но среди строгих лиц прежних наследных принцев выделялось одно лицо. И дело не только в одеянии. На губах Кеды определенно играла улыбка Моны Лизы, хотя он постоянно это отрицал.
– Улыбаешься, – настаивала Фелиша.
– Мне нравится твое одеяние. – Он постарался сменить тему. – Люблю этот оттенок зеленого.
– Знаю.
– У нас еще сорок минут до начала обеда. Может, посмотрим, как там Кейна?
– Кейна в полном порядке.
– Нужно знать точно, – возразил он, но тут взглянул на портрет и признал собственное поражение. – Я думал о тебе, – прошептал он, и Фелиша едва удержалась, чтобы не повернуться. – И о том, как все было в самолете.
Она наконец сдалась, повернулась и взглянула в глаза человека, которого любила больше жизни.
– Пойдем! – позвал Кеда. – Еще есть время заняться любовью.
47 
