20 
Потом они поговорили о лошадях, и лорд Харлестон с Удивлением обнаружил, что приятно проводит время. И лишь когда вернулся Уальдо, он ощутил, насколько же он устал.
— Я собираюсь поехать отдыхать, — сказал он, — мне так и не удалось выспаться в поезде, поэтому сегодня я хочу компенсировать все мои бессонные ночи.
— Но вы же не можете уехать так рано! — запротестовал Уальдо.
— Вам нет необходимости сопровождать меня, — улыбнулся лорд Харлестон. — Я получил огромное удовольствие сегодня вечером, но для вас ночь только началась.
— Это верно, — согласился Уальдо, — если только вы не возражаете.
— Уверяю вас, я вполне способен добраться до дома самостоятельно, — ответил лорд Харлестон.
— Надеюсь увидеть вас завтра вечером, — призывно проворковала Дженни.
— Я, несомненно, рассмотрю эту возможность, — пообещал лорд Харлестон.
Так, в сопровождении Дженни и Уальдо он направился к выходу.
Внезапно дверь распахнулась, впуская троих мужчин, одетых в пыльные сапоги для верховой езды, широкополые шляпы и с кобурами на поясе. Они явно были ковбоями.
Первый ковбой шагнул вперед. Двое, шедших за ним, несли на руках женщину.
— Вечер добрый, мисс Дженни, — сказал первый мужчина. — Мы принесли вам подарок.
— Подарок, Брукер? — откликнулась Дженни. — И что же это?
— Самая прелестная девчушка, на которую падал ваш взор.
— Мне больше не нужны девушки, — ответила Дженни, — а уж тем более, выбранные вами.
— Попридержите лошадей, мисс, пока не услышите, как мы ее нашли, — возразил Брукер. — Мы подобрали ее милях в шести от города. Индейцы убили ее отца и мать, а она брела два дня, пока мы на нее не наткнулись.
— Мне ее очень жаль, — резко бросила Дженни, — но индейцы — это ваше дело, а не мое. Унесите ее куда-нибудь еще.
— Мы сначала думали, — пояснил Брукер, — отвести ее к этим высокомерным старым воронам, которые все твердят о том, чтобы сделать что-нибудь для сирот, но ведь они сделают из нее прислугу, именно это означает их забота, так ведь? А она для прислуги слишком хороша, и ежели вы ее не примете, она кончит в каком-нибудь публичном доме.
— Меня это не интересует! — все так же резко проговорила Дженни.
— Да вы посмотрите на нее, прежде чем решать, — заискивающе попросил Брукер. — Хорошенькая, как ангелочек, и вся такая сладенькая… — Точно, — подтвердил один из мужчин, держащих девочку, — и говорит совсем как леди. Нам не к кому ее вести, ни у кого нет такого доброго сердца, как у вас, мисс Дженни.
Говоря это, он откинул одеяло, в которое была завернута девушка, и приоткрыл ее лицо. Лорд Харлестон отметил, что ковбои нисколько не преувеличивали, когда говорили, «то она хорошенькая.
Девушка, по всей видимости, спала или была без сознания. Темные ресницы резко выделялись на бледной, почти прозрачной коже ее маленького остренького личика.
Черты ее были почти совершенны, а волосы — светлее солнца на рассвете.
— Она действительно хороша, — нехотя признала Дженни. — Вы знаете, кто она?
— Когда мы ее подобрали, она сказала, что ее зовут Нельда Харль, — ответил Брукер.
При слове» Харль» лорд Харлестон вздрогнул.
— Как вы сказали? — переспросил он.
— Нельда Харль, — повторил Брукер. — Звучит странно, но именно так она сказала, верно, ребята?
— Ага, так она и сказала, — согласились остальные. — Ну же, Дженни, возьмите ее, мы ведь не можем стоять с ней здесь всю ночь.
Мужчины замолчали. Дженни Роджерс размышляла над ответом. Вдруг заговорил лорд Харлестон.
— Я заберу ее, — сказал он. — Если не ошибаюсь, она моя родственница.
Все, включая Уальдо, в удивлении повернулись к нему.
— Но ее фамилия Харль, — вымолвила наконец Дженни.
— Харль — наша фамилия, — ответил лорд Харлестон. — и если девочка — та, о ком вы говорите, я полагаю, она должна быть дочерью человека по имени Гарольд Харль, о котором сегодня вечером рассказывал господин Альтман.
— Красавчик Гарри! — воскликнула Дженни. — Теперь мы знаем, кто она такая! Но я никогда не слышала, что у него есть дочь или даже жена.
Она резко бросила:
— Внесите ее в дом!
Ковбои сняли шляпы и последовали за Дженни, неся на руках девушку по имени Нельда.
Дженни, открыв дверь, провела их в комнату, обставленную, как спальня.
Там стояла большая удобная медная кровать, на стенах висело несколько декоративных зеркал, а окна закрывали ярко-розовые занавески, украшенные серебристой бахромой.
20 
