47 
Он намеренно оставил молодых людей в гостиной, а сам прошел к двери вагона и стоял, наблюдая за суматохой вокзала.
Он видел пассажиров, дерущихся за места, перепуганных собак в намордниках и на поводках, огромное количество багажа, почтовых мешков, загруженных в дополнительный вагон.
Не прошло и минуты, как к нему присоединилась Нельда.
— Люди на железнодорожных станциях всегда кажутся такими… возбужденными, — сказала она каким-то странным, тихим голосом. — Папа всегда говорил, что это из-за того, что они… боятся… поездов.
Даже не глядя на нее, лорд Харлестон понял, что она напугана, и, отвернувшись от двери, прошел в гостиную.
Уальдо стоял посреди комнаты, на его лице застыло сердитое и хмурое выражение, и лорд Харлестон подумал, что, какие бы слова он ни сказал Нельде, она, без сомнений, не ответила на них так, как он надеялся.
— Прощайте, Уальдо, — сказал он, — и спасибо за то, что так хорошо развлекли меня. Когда увидите Дженни Роджерс, передайте ей мой поклон.
Уальдо усмехнулся:
— Передам, будьте уверены! Готов поспорить, она будет сожалеть, что больше не увидит вас.
— Скажите ей, что я буду с нетерпением ожидать продолжения нашего знакомства во время моего следующего приезда в Денвер.
Лорд Харлестон говорил самые обычные слова, но по лицу Уальдо, он понял, что тот подумал, будто лорд Харлестон хочет сказать, что Нельда когда-нибудь выйдет за него замуж. Тогда лорд Харлестон будет приезжать в Денвер навещать ее.
Уальдо протянул руку к Нельде.
— До свидания. Нельда, — сказал он. — Помните, что я сказал вам.
Она тихо прошептала, не глядя на него:
— Я… буду… помнить.
— Ну что же, берегите себя.
Уальдо посмотрел на девушку долгим взглядом, затем импульсивно протянул руки, обнял ее за плечи и поцеловал сначала в одну щеку, потом в другую.
— Я люблю вас! — воскликнул он. — Не забывайте об этом!
Тут раздался сигнал к отходу поезда, и юноша спрыгнул на платформу.
Поезд тронулся, Уальдо побежал рядом с вагоном. Наверное, он надеялся, что Нельда подойдет к окну и помашет ему ручкой.
Он и сам махал рукой, пока облака дыма не закрыли станцию, а с ней и Уальдо.
Поезд сильно трясло, и лорд Харлестон опустился в кресло.
— Советую вам снять шляпку и устроиться поудобнее, — сказал он Нельде. — У нас впереди долгий путь.
— Да… конечно, — согласилась она.
Нельда прошла в другую половину вагона, и лорд Харлестон слышал, как она говорит со слугой, вносившим в спальни багаж, который понадобится им во время путешествия.
Позже он обнаружил, что девушка заняла маленькую спальню, предоставив ему большую.
Но сейчас он думал о том, что, глядя, как Уальдо целует Нельду, испытал некое странное чувство, отличное от всего, что он испытывал ранее.
Это было настолько неожиданно, что лорд Харлестон на какое-то мгновение убедил себя, что ему показалось, И все же он знал: его первым побуждением было желание оттолкнуть молодого человека за то, что тот прикоснулся к Нельде. Второе же, что он ощутил, было для него уже совсем ново и непривычно. Да-да, это была ревность!
Сидя в одиночестве, пока поезд набирал ход, лорд Харлестон был вынужден признаться себе: то чувство, что он испытывал к Нельде, было новым и в то же время чем-то знакомым.
Это казалось невероятным, но, когда она стояла у окна, глядя, как удаляется из виду станция, сердце лорда Харлестона непривычно колотилось, а в висках пульсировала кровь.
В тот момент ему хотелось обнять Нельду, прижать к себе, сказать, что ей нечего бояться, что он защитит ее от Уальдо и всех других мужчин, которые посмеют приблизиться к ней.; у Он даже не позволит им к ней подойти!
Сначала лорду Харлестону казалось, что он беспокоится только о ней, но потом он понял, что на самом деле думает о себе.
— Это не может быть правдой! — сказал он.
Как могла эта девочка, которую он выкупил за деньги, одна мысль о которой вызывала в нем неприятие, внезапно стать для него самой желанной на свете, отогнав все размышления о том, сколько с ней связано неприятностей и хлопот?
А ведь об этом — о новых заботах и неприятностях — он постоянно думал до того момента, пока Нельда не зарыдала у него на плече, когда смолкли воинственные вопли индейцев.
И в этот миг ему сразу захотелось утешить ее, защитить, сразиться за нее.
Он помнил шелк ее волос, помнил ее отвагу, которой восхищался больше, чем мог выразить словами, помнил, как она вытерла слезы и отправилась с ним, рука об руку, в поисках безопасного ночлега.
47 
