50 
— А Англия вам покажется очень-очень маленькой, — проговорил лорд Харлестон.
Он увидел, как сверкнули из-под ресниц ее глаза, словно ее напугала мысль о поездке в Англию, и поспешно добавил:
— Но мы туда поедем еще не скоро, и у нас будет предостаточно времени вместе повосхищаться американскими масштабами.
Он увидел, как изменилось ее лицо при слове «мы».
Они немного помолчали, а потом Нельда сказала:
— А не могли бы мы быть вдвоем… Вы и я?
— Именно этого мне бы хотелось, — ответил лорд Харлестон, — но, как я понимаю, у Уальдо есть другие соображения на этот счет.
— Я… не хочу… видеть его.
Казалось, слова сами соскользнули у нее с языка, а она не смогла сдержать их.
— Почему вы так говорите? — спокойно спросил лорд Харлестон.
Нельда опустила глаза, уставившись на свои руки, сцепленные на столе. Она тщательно подбирала слова.
— Он… он говорил мне вещи, которые мне… не нравились.
— Какие вещи?
— Он сказал, что он… любит меня и что я должна… выйти за него замуж.
А потом — очень испуганно — переспросила:
— Я же не должна выходить за него замуж, ведь правда? Вы же не… заставите меня?
— Давайте сразу все проясним, — ответил лорд Харлестон. — Вот мое обещание, Нельда. Я никогда не заставлю вас выйти замуж, если вы сами того не пожелаете.
— Вы правда обещаете?
— Я никогда не нарушал своего слова, и у меня нет ни малейшего желания выдавать вас замуж за Уальдо Альтмана или за кого бы то ни было в настоящий момент.
Он чуть не добавил: «кроме меня», но понял, что еще слишком рано говорить об этом.
Нельда посмотрела на него, и ее глаза засияли, будто в них зажегся свет.
— Теперь я счастлива! — воскликнула она. — Я все время боялась, очень боялась, что вы захотите выдать меня замуж за Уальдо, ведь это такой удобный способ… избавиться от меня.
Лорд Харлестон почувствовал себя пристыженным.
— Забудьте о нем! — попросил он. — Вам нет нужды видеться с ним, если вы сами не хотите. Но, Нельда, вы должны помнить, что вы очень красивы, и поэтому всегда будут находиться мужчины, которые станут вам это твердить.
— Я не хочу… слушать их.
— Но в один прекрасный день вы влюбитесь, — настаивал лорд Харлестон.
— Это будет так же, как и у папы с мамой, — протянула она, — так что это совсем… другое.
— Ну разумеется, — согласился лорд Харлестон, — и я думаю, что та истинная любовь, которая была между вашими родителями, это именно то, что все мы ищем в жизни.
— Вы понимаете! Вы действительно понимаете! — воскликнула Нельда. — О, как я рада!
— Конечно, я понимаю, — проникновенно произнес лорд Харлестон, — потому что это именно то, что ищу я сам.
Его взгляд был прикован к лицу Нельды, словно он надеялся прочесть хоть какой-то отклик.
Но Нельда лишь сказала:
— Ax, я надеюсь, что вы найдете ее, хотя, может быть, и придется искать очень долго. Папа говорил, что он много лет думал, будто никогда не познает настоящую любовь, пока наконец не встретил маму.
— Раньше у меня были совершенно неверные представления о ваших отце и матери, — признался лорд Харлестон. — Но теперь, после того как вы рассказали мне, как счастливы они были вдвоем и как упорно работал ваш отец, пусть даже и за карточным столом, чтобы получить деньги для вас и вашей матери, я начинаю понимать их.
Он помолчал, зная, что Нельда внимательно слушает, а потом продолжил:
— Любовь, которую они испытывали друг к другу, стоила изгнания из Англии, потери родственников, друзей, всего, что имело значение для вашего отца в пору, когда он был молод.
Нельда улыбнулась, и лорд Харлестон подумал, что изгиб ее губ — самое милое, что он видел в жизни.
— Как бы я хотела, чтобы папа мог слышать ваши слова! — воскликнула она. — Он часто тосковал по Англии и особенно по дому, в котором вы жили. Он говорил, что дом — центр семьи, и пока он стоит на земле, Харли всегда знают, что есть место, которому они принадлежат, и где, когда настанет час, они хотели бы… умереть.
Нельда грустно посмотрела на лорда Харлестона и добавила:
— Папа всегда сочувствовал индейцам. Он говорил, что с ними поступают плохо и несправедливо. Наверное, ему никогда не приходила в голову мысль, что он может… умереть от их руки.
— Когда мы вернемся домой, — нежно сказал лорд Харлестон, — мы установим в память о ваших родителях плиту в церкви Харлестон-парка, где крестили и отпевали стольких наших родственников.
50 
