очень нудно 
86 
— Но я не хочу, чтобы у тебя были из-за меня неприятности, — сказал он, пропуская сквозь пальцы пряди ее спутанных после сна волос. — Если бы ты предпочла сообщить о наших отношениях своим знакомым прежде, чем о них узнают все…
Он хочет знать, желает ли она вначале сообщить об их связи Олконбери, словно молнией пронзило Франческу. После того, как обошлась с ним Луиза, он не хотел, чтобы Олконбери, ее добрый друг и, если верить слухам, ухажер, страдал от того же жестокого потрясения. Он не хотел, чтобы ее считали бессердечной и жестокой. Сердце ее встрепенулось, тронутое его тактичностью, которую он проявлял даже к тому мужчине, в котором мог видеть соперника.
— Я скажу Олконбери сегодня же, — прошептала она. — Я никогда не давала ему повод считать, что мы с ним можем когда-либо стать любовниками или супругами, но он заслуживает того, чтобы узнать о… об этом… от меня.
— Заслуживает. — Эдвард криво усмехнулся. — Пожалуйста, действуй понежнее, когда станешь разбивать ему сердце.
Она засмеялась, хотя в глубине души была грусть. Их с Олконбери отношения непременно изменятся теперь. Он был очень добр к ней, и ее это так устраивало. Она не могла представить свою жизнь без его «неожиданных» визитов по утрам, без совместных завтраков, походов в театр. Кто будет выслушивать ее жалобы? Кто подставит ей крепкое мужское плечо, чтобы поплакать, кто заставит ее смеяться по поводу и без повода? Но она чувствовала, что он не станет делать ничего из перечисленного, как только узнает о том, что Эдвард проводит ночи в ее постели. Она дорожила дружбой с Олконбери, и ей даже не хотелось думать о том, что поневоле причинит ему боль.
— Так я правильно понял? Мне не придется удирать через кухню? — Он намотал ее волосы на пальцы и притянул ее голову к себе.
— Нет, хотя, если ты хочешь уйти, я не стану тебя останавливать. — Она провела по его губам пальцем. — Я до сих пор не могу понять, зачем ты оделся.
Эдвард тихо засмеялся, пересев с кресла на кровать.
— Это можно исправить. Или… — Он откинул одеяло и окинул ее обнаженное тело откровенно восхищенным, плотоядным взглядом. — Возможно, это ни к чему. Мы неплохо справились вчера и в одежде.
— И без нее, — напомнила ему Франческа.
Он крепко взял ее за запястья.
— Разнообразие, моя дорогая, — прошептал он, опуская голову к ее груди. — И терпение.
Франческа вздрогнула, почувствовав быстрое и влажное прикосновение его языка к соску. Жар побежал по ее венам, хотя кожа в этот момент покрылась мурашками, словно от холода. Эдвард поочередно ласкал ее соски и дул на них: сначала на один, потом на другой, пока она не начала извиваться, умоляя его продолжать.
— Еще! — то ли вскрикивала, то ли выдыхала она. Грудь ее налилась. Наслаждение было на грани боли.
— Как ягоды малины, — бормотал Эдвард. — Налитые и сладкие.
Он зажал ее сосок между зубами и легонько прикусил. Франческа сдавленно вскрикнула, а затем, когда он наконец взял его в рот и втянул, посасывая, застонала.
Он поднял голову после нескольких минут сладострастной пытки и мрачно улыбнулся:
— Тебе это нравится?
— Да, — задыхаясь, ответила Франческа. — О да. Еще, пожалуйста…
— Еще? — Он опустил голову и принялся за другую грудь. — Господи, ты такая сладкая!..
Франческа всхлипнула и кивнула, хотя все ее тело били конвульсии, когда он ласкал ее соски, время от времени покусывая. Она не могла избежать этой пытки — ей некуда было деться, Эдвард крепко держал ее, прижав к кровати, хотя она и не думала о побеге. Она выгибала спину, вдавливая грудь в его жаркий грешный рот. Насытившись и истомив ее, он начал путь вниз, целуя ее ребра и обдавая кожу горячим дыханием…
Комнату заливал яркий утренний свет. Франческа привыкла одеваться по утрам сама, но оказалось, что утренний туалет в присутствии мужчины — это нечто совсем иное. Этот опыт был нов для нее. Сесил тоже любил вставать рано, но он обычно уже уезжал кататься верхом, когда она просыпалась. И конечно, он никогда не сидел и не наблюдал за тем, как она выбирает платье, и не помогал ей его надевать. Так что до сих пор утро она проводила в одиночестве.
— У него шнуровка по бокам, — пыталась объяснить Франческа Эдварду, который изучал ее простое утреннее платье и нижнее белье с характерным для него пристальным интересом. — Вот эта штуковина просто оборачивается и завязывается там.
86 
