47 
— В таком случае, — сказал граф, — мне придется как-то этому помочь.
Говоря это, он смотрел на Мариетту, но ей не было нужды отвечать.
В этот момент месье Мало подал кофе и стал наливать джентльменам ликеры.
Мариетта подумала, что должна удалиться, как поступила бы леди в Англии, но потом вспомнила, что во Франции так не принято.
Маркиза может смутить, если она что-то сделает неправильно.
Поэтому девушка осталась и принялась за клубнику, которую подали на десерт, а также выпила кофе, хотя обычно отказывалась от него за ужином.
Мариетта очень остро осознавала, что граф выпил лишнего, ибо его комплименты стали еще более нескромными, чем в начале вечера.
Маркиз решил, что выдержал достаточно.
Он предложил перейти в гостиную, в которой зажгли все люстры и которая теперь выглядела даже лучше, чем когда маркиз увидел ее, спустившись вниз впервые после болезни.
Мариетта огляделась по сторонам. Она была довольна цветами, которые собрала в саду и расставила по комнате. После того, как клумбы очистили от сорняков и полили, на них появились цветы, которыми стали украшать дом.
Девушка первой вошла в гостиную.
Она заметила, что граф, который шел следом, нетвердо держится на ногах.
Мариетта пересекла комнату и сказала маркизу:
— Думаю, мне пора удалиться — сегодня был долгий день и завтра предстоит много дел.
— Да, конечно, — согласился маркиз. — Доброй ночи, Мариетта, и спасибо за всю помощь, которую вы мне оказали.
Маркиз улыбнулся девушке, а когда она пошла к выходу, открыл для нее двери.
К удивлению Мариетты, Густав стоял за дверью.
— Я должен поговорить с месье, — сказал он девушке.
По тому, как слуга прошептал эти слова, Мариетта поняла, что у него какое-то чрезвычайно важное сообщение.
Заколебавшись всего на миг, девушка проскользнула обратно в комнату и сказала:
— Я забыла платок. Должно быть, уронила его в кресле, в котором сидела.
Она смотрела прямо на графа, и тот поднялся на ноги.
— Я найду его для вас, — немедля предложил он.
В это время Густав переступил порог комнаты и подошел к маркизу.
— Как мило, что вы согласились мне помочь, — произнесла Мариетта чуть громче обычного. — Быть может, я оставила его на диване.
Графу пришлось отвернуться, чтобы посмотреть на диван.
Мариетта мельком увидела, что Густав шепчет что-то на ухо маркизу, а затем слуга исчез так же быстро, как появился.
Девушка поняла, что он успел сказать маркизу что-то важное.
А значит, ей не нужно было предпринимать что-либо еще.
— Ничего страшного, — сказала она графу. — Горничные найдут его завтра утром. Большое вам спасибо за помощь.
— Я могу лишь поблагодарить вас, — ответил он, — за то, что вы так прекрасно выглядели и превратили ужин в праздник, который я никогда не забуду.
У графа заплетался язык, но его тон и взгляд нельзя было не понять. Он протянул руку, чтобы коснуться Мариетты, но та отошла в сторону.
— Спокойной ночи, — вновь сказала она, — и не задерживайте, пожалуйста, месье маркиза допоздна. Ему все еще необходимо беречь себя после столь продолжительной болезни.
Девушка подошла к двери, которую Густав оставил открытой, и выскользнула из комнаты, прежде чем кто-то из джентльменов успел ответить.
Оказавшись в коридоре, Мариетта увидела, что Густав ждет ее.
Они тихо отошли от двери.
— О чем же, — спросила она, — вам так срочно нужно было рассказать месье маркизу?
— Я сказал ему, — с гордостью ответил Густав, — что граф хочет купить нашу землю, потому что нашел в ней кровельный сланец.
Мариетта вскрикнула.
— Не может быть!
— Это правда, — радостно сказал Густав, — теперь, после войны, когда столько домов ремонтируют и выстраивают заново, сланец понадобится для каждой крыши!
— Ах, Густав! — воскликнула Мариетта. — Это самая чудесная новость, какую я только слышала, и этот ужасный граф, конечно, хотел все забрать себе.
Девушка ушла спать, думая, что маркиза вновь спасло чудо.
* * *
Позже она узнала, что произошло.
Выполняя просьбу Мариетты выяснить, почему граф хочет купить землю, Густав угостил его камердинера крепкой выпивкой. Слуга графа был осторожен и скрытен, пока они не пропустили по несколько стаканчиков.
В какой-то момент камердинер гостя поднял нетвердой рукой стакан и провозгласил:
47 
