очень нудно 
44 
– Разве он не чудо, мама? – спросила она с сиянием во взоре.
– Он безупречен, – кивнула Шанталь.
Она хотела, чтобы дочь была счастлива, что бы это для той ни означало, поэтому решила не говорить, что думает о ее женихе на самом деле.
Дочь еще с полчаса всячески превозносила Руперта, а потом отправилась в кровать, и лишь тогда Шанталь позвонила Ксавье и честно описала проведенный вечер, рассказав о том, каким чванливым оказался ее будущий зять, совершенно сухим и лишенным юмора.
– В нем нет даже намека на простые человеческие чувства, – со вздохом произнесла она, отвечая на вопрос Ксавье.
– И ты честно рассказала дочери, что о нем думаешь?
– Разумеется, нет, – прошептала она в микрофон мобильника. – Он не грабитель банков, не наркоман, не сидел в тюрьме, не нападает на прохожих, не имеет десятка незаконных отпрысков, не педофил. Из-за чего мне протестовать? Из-за того, что он унылый зануда или слишком консервативен? Но это именно то, что она ищет в своем муже, и какое я имею право распространять свою систему ценностей и мечтаний на нее? У каждой женщины свое представление о том, каким должен быть идеальный мужчина. Не я собираюсь за него замуж, а она. У него нет никаких отрицательных качеств. Он просто очень скучен, человек не моего типа. Но ведь и Шарлотта нисколько не похожа на меня.
– Ты удивительная мать, Шанталь, – восхищенно произнес Ксавье. – Я бы хотел, чтобы моя собственная мать была бы хоть чуточку похожа на тебя. Увы, она не уставала твердить мне, какую именно девушку я должен взять в жены, так что я решил никогда не жениться, потому что она выбирала для меня тех, которые были по вкусу ей, то есть с таким же характером, как у нее самой. Мои родители были очень суровыми и холодными людьми и ожидали, что мы с братом создадим семьи с такими же девушками. Матье поступил так, как хотел, и женился на Анник, сердечной, веселой и ласковой. Ну а я решил остаться свободным и понял, что женитьба не для меня.
– Не перехваливай меня, Ксавье. Я просто хочу, чтобы она была счастлива, вот и все. Намечается весьма скучная свадьба, – уныло заметила Шанталь. – Я надеюсь, что ты будешь там со мной, – уже с теплотой в голосе добавила она.
– Я тоже надеюсь на это, – ответил он, ничуть не лукавя.
Всю следующую неделю, в каждый из вечеров, мать и дочь говорили только о свадьбе, обсуждая малейшие детали. Они еще раз поужинали с Рупертом в ресторане «Янтарь» гостиницы «Мандарин ориенталь», и Шанталь преподнесла им прекрасный подарок на обручение, который ей посчастливилось случайно купить в одном из ювелирных магазинов. Шарлотта была очень тронута этим подарком, представлявшим собой двух серебряных лебедей, переплетенных между собой. Подарок имел подтекст: лебеди объединяются для дальнейшей совместной жизни – и прекрасно подходил для традиционной супружеской пары.
Неделя пролетела быстро. Шарлотта выглядела воистину очень огорченной, когда отвозила мать в аэропорт. По дороге туда они обсуждали свадебное платье, и Шанталь обещала присмотреть что-нибудь в Париже. На протяжении всей недели она ни разу не упомянула дочери о существовании Ксавье. Они говорили только о предстоящей свадьбе, и дочь не задала матери ни одного вопроса о ней самой. Шанталь казалось как-то неуместным вдруг посреди такого разговора неожиданно сообщить: «О, кстати, у меня появился новый приятель, лет эдак на двадцать моложе меня, который вам, уверена, понравится», – поэтому она хранила эту информацию при себе. Правда, вскоре Полю предстояло встретиться с Ксавье, и уж он-то, без сомнения, поделится с сестрой такой новостью.
Шанталь всегда удивляло, как мало дочь знает о ее жизни. Та никогда не спрашивала об этом мать. Она видела в центре мира только себя, а со свадьбой это обстоятельство только обострилось. Невесты никогда не отличаются чувствительностью по отношению к другим людям, они всегда сосредоточены только на себе, и Шарлотта ничем в этом плане не отличалась от других.
В аэропорту обе женщины обнялись и поцеловались, но вникать в ее жизнь она не желала. Шанталь полностью соответствовала анкетным данным на работе Шарлотты, однако в сердце Шарлотты не было пространства для нее как для человека во всем его многообразии, и кем ее мать являлась в действительности, Шарлотта никогда не знала, да это ее и не интересовало. То же самое касалось и Ксавье: он был всего лишь одной из неизвестных ей деталей жизни ее матери.
44 
