44 
Тонкая фата была закреплена на маленькой веточке флердоранжа, усеянной переливающимися стразами. Сонда почти ничего не почувствовала, когда надела на голову это легчайшее сооружение. Флердоранж венком улегся на темных волосах, а фата заструилась по ним прозрачным водопадом. Длинные открытые перчатки из атласа и белоснежные туфли на высоком каблуке завершили наряд. Невеста была ослепительна, только ослеплять и удивлять ей хотелось совсем не своего жениха…
Сонда спустилась вниз и повертелась перед матерью и Дэвидом.
— Замечательно, Сонда, но тебе не кажется… — начала было Дайан.
— Миссис Тальбот, — перебил ее Дэвид. — Думаю, что «но» в этом случае неуместно. Она — само совершенство. Коварство и невинность. Лед и пламя. В общем, — он хитро прищурился, — воплощение противоречия. Выглядит потрясно!
— Ну что за словечки, Дэвид! — возмутилась мисс Тальбот. Неизвестно, что задело ее больше: жаргон Дэвида или то, что он не дал ей высказаться. — Вы, молодежь, говорите высокопарные фразы, перемежая их с сомнительными комплиментами…
— Мама, платье! — напомнила Сонда. Ей совсем не хотелось выслушивать очередную проповедь о чистоте языка. — Или я буду стоять здесь, разряженная как кукла, до второго пришествия?
— Я понимаю, что невестам свойственно нервничать… — Дайан посмотрела на дочь вопрошающим взглядом. — Но ты с самого утра как на иголках. Что-то не так?
— Все в порядке, — отмахнулась Сонда. Если Дайан догадается о причине ее волнения, вторая половина дня будет посвящена урезониванию непутевой дочери. А этого Сонда уже не вынесет. — Скажи, что тебе не нравится в платье?
— А по-моему, Сонда не в себе с самого приезда, — влез Дэвид.
Дайан озабоченно посмотрела на дочь, и Сонде пришлось разыграть полное непонимание.
— Я, между прочим, не каждый день хожу на таких каблуках. У меня ноги немеют, а вы говорите о какой-то ерунде. — Взгляд Дайан не стал менее озабоченным, поэтому Сонда воззвала к тайной слабости матери. — Ты ведь единственная, кто может дать мне дельный совет в этой области. Присмотрись, может, чего-то не хватает…
Дайан проглотила наживку и оглядела дочь со всех сторон.
— У тебя хороший вкус. Впрочем, не удивительно, ты ведь моя дочь… В общем, все отлично. Хотя, по-моему, платье простовато. Его можно оживить — прикрепить к поясу цветок… Розовую или белую розу. Только живую — искусственная будет смотреться вульгарно.
— Отлично, мама. Я не сомневалась, что ты предложишь что-то интересное. — Сонде не терпелось развязаться с покупкой платья, и она была готова на все, что угодно. — Я именно так и сделаю. Итак, вам все нравится?
Дэвид и миссис Тальбот закивали головами.
— Отлично, я иду переодеваться.
— Чулки, Сонда, чулки! — спохватилась Дайан. — Ты наверняка забудешь о белых чулках.
— Я куплю их прямо сейчас, — успокоила ее Сонда и отправилась наверх, радуясь тому, что процесс покупки платья можно считать завершенным.
Хэтти, Хэтти, думала она, глядя на то, как воздушный подол платья исчезает в большой коробке, как мне тебя не хватает. Перед подругой не пришлось бы разыгрывать невесту, озабоченную своим нарядом… Ей можно было поплакаться в жилетку и не бояться услышать назидание…
Но она уехала и, Бог весть, успеет ли на свадьбу Сонды. Может, расскажи она обо всем Хэтти, ей не было бы так тоскливо, как сейчас, когда в душе гуляет холодный ветер одиночества и тучи мрачных предчувствий…
8
Долгий вечер с Эриком был определенно не самым ярким событием в ее жизни. Они молчаливо потягивали ванильный коктейль, приготовленный Дори, которой хотелось хоть чем-то угодить помрачневшей в последнее время хозяйке.
Эрик озаботился покупкой обручальных колец. В душе Сонда радовалась, что хотя бы это ей не пришлось делать самой. Правда, кольцо ей совершенно не понравилось. В бархатной коробочке лежало тонкое граненое колечко… Свое обручальное кольцо Сонда представляла себе совсем другим: массивным, из белого золота. Впрочем, в последние дни она окончательно погрузилась в равнодушие, поэтому на кольцо отреагировала вымученной улыбкой и фразой вроде «ты угадал, оно прекрасно».
Теперь Эрик молча сидел в ее гостиной, сливаясь с предметами интерьера, и она не могла понять, почему этот человек все еще здесь. Свадебные приготовления окончательно измотали ее. Эрику удалось откреститься от них, сославшись на дела, которых пруд пруди. Сонда понимала, что если она настоит, то Эрику придется помочь ей, но проводить с ним большую часть времени она не была готова.
44 
