50 
– Отличная работа, Шейн! – какой-то ковбой хлопнул его по спине.
– Семьдесят восемь! Нехилое возвращение, – воскликнул другой.
– Ага, – буркнул Шейн. Он запихнул веревку в сумку и направился к грузовику.
– Шейн! Эй! Шейн Николс!
Он знал, кто это кричит. И даже не стал оглядываться. Но затем услышал за спиной торопливые шаги, и понял, что увильнуть не удастся. Он все-таки обернулся.
Шейн не смог выдавить из себя улыбку. И что с того, если он не умеет проигрывать. В конечном счете это лишь еще одно очко, доставшееся противнику. Одним больше, одним меньше – в его растраченной впустую жизни это не играет никакой роли.
– Рэнс, – он не вложил в приветствие никаких теплых чувств.
– Шейн. – Рэнс замялся. Впервые на памяти Шейна он выглядел растерянным. Затем он сказал, – Успешное выступление. Как твоя рука?
Шейн и забыл о ней. Он шевельнул пальцем. Палец был на месте. Болел. И слегка дрожал.
– Все в порядке. А что ты тут делаешь?
Рэнс улыбнулся с задумчивым видом.
– Видишь ли, хотел бы я сказать, что собираюсь вернуться, но…
– Желаешь добавить пряжку ко всем прочим твоим достижениям? – вырвалось у Шейна. Ну почему он никак не научится держать рот на замке? Он не хотел показывать свою горечь. Не хотел выглядеть мелким завистником.
– Наверное, я бы вернулся, если б мог. – Рэнс воспринял его вопрос буквально. Он покачал головой. – Но этого не будет.
– Тогда зачем ты здесь?
– Ты хочешь спросить, почему я не дома с Розой?
Проклятье. Не в обычае Рэнса ходить вокруг да около. Шейн всегда уважал в нем эту черту – его умение высказываться начистоту.
Но черт бы его побрал за эти слова, за то, что он режет по живому.
В то же время Шейн понимал, что это к лучшему. Он бы не смог успокоиться, пока не признал бы правду.
– Да, – он хотел казаться равнодушным. Но это было слишком тяжело.
Рэнс кивнул, и с легкой улыбкой покачал головой.
– Я знаю, что ты имел в виду. Я боялся, что ты именно так и подумаешь. Черт возьми, парень, Розе я триста лет не нужен. Ей нужен ты!
– Это безумие.
Рэнс усмехнулся.
– Ага. Но о вкусах не спорят.
Шейн скрипнул зубами.
– Это не повод для шуток.
Наконец Рэнс принял серьезный вид.
– Нет, вовсе нет. Это чистейшая правда, приятель. Она в своем Ливингстоне все глаза выплакала из-за такого жалкого сопляка, как ты. – Он пристально взглянул на Шейна своими бледно-голубыми глазами. – А ты здесь на луну воешь от тоски по ней.
Шейн уставился на него.
– Чушь собачья. – Но он не мог погасить разгорающуюся в душе искорку надежды. Господи, лишь бы это было правдой!
Рэнс окинул его сочувственным взглядом.
– Верно, – сказал он. – Это чушь. – Он повернулся на каблуках и отправился прочь.
– Стой! Подожди одну долбаную минуточку! – Шейн нагнал его в три прыжка и схватил за руку.
Рэнс остановился. Подождал. Взглянул на Шейна. Но ничего не сказал.
Шейн раскрыл рот. Слов не было. Он покачал головой.
– Она ведь не плакала? – спросил он наконец. Боже, он ведь не хотел доводить ее до слез, но…
Рэнс поджал губы.
– Поэтическое преувеличение. Нет, она не плакала. По крайней мере, не ее глаза. Но ее душа, да, парень, ее душа обливалась слезами.
– Значит, что-то другое ее расстроило, – возразил Шейн. – Я тут не при чем.
– Когда это ты научился лгать самому себе? Это из-за тебя, Шейн. Она сама сказала.
Шейн выпучил глаза от удивления.
– Она тебе сказала? Ты говорил с ней обо мне?
– Почему бы нет? Ты мой друг. А она – твоя девушка.
– Она не моя девушка!
Рэнс застонал.
– Хорошо, пусть так. – Он снова отвернулся, чтобы уйти.
Шейн рывком развернул его к себе.
– Что она сказала?
– Спроси у нее.
– Ее здесь нет. – Он нервно осмотрелся по сторонам. – Или она здесь?
– Нет, ее здесь нет. Она сидит дома и страдает от одиночества благодаря тебе. Это внезапный приступ благородства заставил тебя сбежать от нее?
Шейн не ответил.
– Скажешь, нет? – Рэнс уставился на него в упор. – Решил уступить дорогу лучшему претенденту? – с издевкой добавил он.
Шейн нахмурился.
– Вроде того. – Еще не хватало, чтобы Рэнс над ним насмехался.
Но Рэнс сказал спокойным тоном:
– Что ж, спасибо тебе. Вот только ты ошибся. Я для нее не лучший.
– Звезда футбола? Государственный стипендиат? Наследник ранчо Филлипсов? Парень с Гарвардским дипломом по юриспруденции?
50 
