6 
– Я следовал за стягом моего отца, наблюдая за тем, как его воины захватывают и грабят города. Впервые я убил человека, когда мне исполнилось тринадцать. – Он помолчал. – Но я не считаю, что погубил свою душу.
– Да, но ты совершал убийства во имя славы и чести, – возразил Лоренцо. – А у наемников нет славы.
– Убийство есть убийство.
– Если ты на самом деле так считал, ты бы велел мне пойти за Каприно.
– Возможно, я так и сделаю, – Лион улыбнулся.
– Нет. Сделав это, ты должен будешь погрузиться в мир Каприно. И мой.
– Это не твой мир. Теперь твой мир – это Мандара.
– Потому что ты так приказываешь?
– Потому что ты заслужил место в этом мире тринадцать лет назад.
– Ножом наемного убийцы?
– Который спас мне жизнь и отомстил за моего отца.
– Слава и честь. – В скрипучем голосе Лоренцо прозвучала насмешка. – Ты заметил, как движется твоя мысль? Но боюсь, ты совершаешь серьезную ошибку. Тебе каким-то образом удалось сохранить идеалы давно прошедших дней. Однако рыцарство никогда не сможет восторжествовать в той стране, где процветаем я и Каприно.
– Рыцарство? Мой бог! Ты с ума сошел, Лоренцо. Нет большего реалиста, чем я. Если и остался на свете хоть один рыцарь, то это скорее мой брат Марко.
– Я согласен с тем, что твой брат до отвращения честен и благороден, но подозреваю, что и ты заразился той же болезнью.
Лион собирался ответить, но Лоренцо остановил его движением руки:
– Возможно, ты и в самом деле не исповедуешь никаких принципов, но зато обладаешь даром убеждения и умением привлечь к себе сердца. Вспомни, как в свое время ты уговорил меня принять твою сторону. И теперь у меня уже нет никакого желания возвращаться к тому, чтобы резать глотки самым известным богачам Неаполя.
– Многих из них просто необходимо было убрать.
– А я никогда не интересовался, заслуживали они этого или нет, – Лоренцо едва заметно улыбнулся – Убийство есть убийство.
– Ради все святых, Лоренцо, перестань обращать мои же слова против меня. Почему ты не хочешь согласиться с тем, что теперь ты совсем не тот, каким был прежде.
– Я был, есть и буду самим собой, и ничто не в силах изменить меня.
– Боже! – Лион шумно выдохнул – И кто же ты есть, черт возьми твою сомневающуюся душу?
Внезапно улыбка осветила узкое лицо Лоренцо:
– Говорю тебе, у меня нет души. Я многого добился, но лишь одно для меня действительно важно.
– И что это?
– Я друг Лионелло Андреаса, – мягко ответил Лоренцо. Лион посмотрел на него с изумлением.
– У меня такое ощущение, что ты опять издеваешься надо мной.
Лоренцо нахмурился.
– Конечно, – сказал он едко. – Как может человек, не имеющий души, знать о том, что такое дружба? Я вполне понимаю твои сомнения, ведь я достаточно предусмотрителен, хорошо изучил тебя за последние тринадцать лет.
Лион снова тихо вздохнул:
– Лоренцо, когда-нибудь я…
– Мой господин, время уже позднее, – улыбающаяся Джулия Марцо появилась в дверях. – Если ты позволишь, я покажу мессеру Вазаро его комнату. Нужен ли ему кто-нибудь для времяпрепровождения? У меня есть сладкая маленькая сицилианская девочка, которая способна доставить много удовольствия.
Лион вопросительно взглянул на друга.
Лоренцо покачал головой:
– Не сегодня.
– Нельзя пропускать ни одной ночи, – наставительно сказал Лион. – Я боюсь, что ты начинаешь склоняться к монашеству. Раньше ты себя так не вел.
– Я уже старый человек. Мне сорок четыре года. Возможно, я начинаю терять свою мужскую силу, – уклончиво сказал Лоренцо, поворачиваясь к двери. – Книги меня больше возбуждают, чем эти пылающие цветы. Только не думай, что я каким-то образом собираюсь мешать тебе проказничать в саду Венеры.
– Напрасно ты лишаешь себя такого удовольствия, – Лион перевел взгляд с обнаженных плеч Джулии на ее полные груди. – Впрочем, дело твое. Приятных снов, Лоренцо.
Когда Джулия вернулась несколько минут спустя, Лион все еще сидел на прежнем месте и в прежней позе: ноги закинуты на стол, взгляд неподвижно замер на кубке с вином.
– Странный человек этот Вазаро. – Джулия закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. – Ты не боишься считать его своим другом? Каприно сказал, что Вазаро…
– Не хуже любого из нас, – перебил ее Лион. – Мы живем во времена насилия, когда мужчина должен быть жестоким, чтобы выжить и сохранить то, что принадлежит ему.
6 
