7 
– Или забрать то, что принадлежит другому, – продолжала Джулия. – Именно для этого тебе и нужен вор?
Его взгляд задержался на ее лице:
– Я не люблю, когда мне задают вопросы, Джулия. – Он улыбнулся. – Твои прелестные губки предназначены совсем для другого. Сними одежду, дорогая.
При этих словах Джулия почувствовала, как у нее внутри все сжалось. Она задышала чаще и задрожала, но ничуть не удивилась своей реакции. Так у нее было всегда с Лионом, начиная с первого же его визита – два года назад. Каприно был прав, уверяя, что Лион вовсе не красавец. Кое-кто мог бы даже назвать его уродливым. Черты его лица были словно высечены из камня, причем скорее смелыми ударами топора, чем осторожными движениями резчика. У Него были широкие скулы, черные брови сходились над темными, как ночь, глазами, в которых очень редко можно было прочесть какие-либо чувства, кроме настороженности и цинизма. Его губы были хорошей формы, но они скрывали в себе намек на чувственность и жестокость. Темные волосы оставались всегда примятыми, как в те времена, когда он носил солдатский шлем. Движения его тела, хоть и гибкого, были полностью лишены утонченности и фации.
Несмотря на то, что он лежал в ленивой и расслабленной позе, свободная рубашка не могла скрыть его мускулистые плечи, а под серыми штанами обрисовывались мощные, словно стволы дерева, бедра и крепкие икры.
«Сила», – осознала с удивлением Джулия. Не только физическая мощь, которой был наделен Лион Андреас, и не только власть, принадлежавшая ему, но и присущая ему внутренняя сила и энергия отличали его от других мужчин, во всяком случае от тех, которых она встречала раньше. Его интерес к жизни, к тому, что происходило вокруг, был таким сильным, его переходы от одной крайности к другой, от добра ко злу столь стремительны, как ни у кого из тех, кого ей доводилось знать.
– Мое нетерпение достигло предела. Мне что, уже надо просить?
– Ты никогда не просишь. – Она прошла через всю комнату к нему, расстегивая на ходу жемчужную повязку, придерживавшую ее пышные волосы. – Ты только берешь и берешь. – Она положила жемчуг на стол за его спиной. Ее ладонь прошлась по его бедрам, и она почувствовала, как мускулы напряглись при ее прикосновении. – До тех пор, пока я не смогу шевельнуть и мизинчиком.
– Это слишком жестоко. – Он поднял ее ладонь со своих бедер и прижал ее к губам. – Меня удивляет, что ты все еще хочешь меня, несмотря на то, что я так дурно обращаюсь с тобой. – Его язык скользнул по чувствительным местам ее ладони. – Ты всегда пахнешь розами. Когда я вдали от тебя, я всегда вспоминаю…
– Когда ты находишься между ног твоей очередной проститутки? Ты приезжаешь во Флоренцию только два или три раза в год. Кто дарит тебе радость, когда нет меня?
Он поднял темные, чуть сузившиеся глаза.
– Возможно, подобно Лоренцо, я нахожу утешение в Плутархе и Аристотеле.
Она через силу улыбнулась.
– Кто угодно, но только не ты. Ты слишком страстный. Сомневаюсь, что ты можешь обойтись без женщины даже неделю. Ты держишь проститутку в Мандаре, чтобы она обслуживала тебя? Я знаю, что… – Она остановилась, почувствовав, как он зубами сжал ее ладонь как раз настолько, чтобы, не причинив боли, вызвать дрожь возбуждения.
Большая рука Лиона бережно закрыла ей рот.
– Пусть в моей жизни существуют другие женщины, какое это имеет значение? – Его пальцы скользнули по впадине, где быстро билось ее сердце. – Я ведь никогда не спрашиваю тебя, скольких мужчин ты обслужила, пока меня не было здесь. – Пальцы Лиона нежно ласкали ее грудь, открывавшуюся в вырезе платья. – Самое важное, что мы сейчас вместе. – Внезапно он резким движением придвинулся к ней, прижался губами к ее упругому соску, иона почувствовала, как его теплый язык бережно скользнул по разбухшему бугорку.
– Лион, – она прижалась к нему, ее пальцы скользнули по его волосам, – я хочу поехать с тобой в Мандару.
Он быстро поднял голову, его глаза ответили: «Нет».
Глупо было обращаться с такой просьбой. Это вырвалось у нее невольно, ведь она заранее знала, что ее слова вызовут лишь недовольство. Джулия догадывалась, что каким-то образом это связано с весьма ревнивой женщиной. Лион никогда не брал ее в Мандару. Он даже никогда не заговаривал с ней о той, другой жизни, за пределами этого города.
– Я пошутила, – сказала она быстро и дразняще провела высокой грудью по его губам. – С какой стати мне терять Флоренцию, где мне так хорошо живется? Здесь у меня есть все, что я захочу: деньги, драгоценности. А мужчины, в общем, мало отличаются друг от друга.
7 
