очень нудно 
35 
Но королевский дворец, как ему и полагалось, был уникален. От всех прочих зданий он отстоял на расстоянии мушкетного выстрела и возвышался на своей, отдельной скале. Форму он имел идеального квадрата, словно задумывался памятником Евклиду, основателю геометрии. Стены — бледно-розовые, из мелких камней. Угловые башни с шатрами в виде пик — чисто-белые, из ровных многопудовых блоков. Удивляли окна — слишком большие для замка. Имея хорошую лестницу-в них заберется даже ленивый толстый боров. Впрочем, возможно, окна предполагалось использовать как пушечные амбразуры. Единственная дань разуму — повернутые ворота, подставляющие желающих выломать створки под кинжальный огонь из башен и окон сверху.
Многочисленная стража в начищенных кирасах пряталась, естественно, в тени. Но даже здесь они имели вид сонных мух и на гостей не обратили ни малейшего внимания. Впрочем, князь Друцкий ориентировался в Алькасаре весьма уверенно, и больше того — несколько раз раскланивался со встречными грандами. То есть — его здесь знали. Успел, однако, освоиться.
Как-то незаметно — ни стражи, ни дверей — они оказались в задрапированной тяжелым бордовым бархатом зале, наполненной людьми. Дядюшка оглянулся на Андрея, начал не спеша пробираться вперед, остановился, снова оглянулся на спутника. Зверев подступил ближе.
— Сейчас выйдем вперед и низко поклонимся их величествам, — предупредил Юрий Семенович. — Рук им целовать не нужно, ближе пяти шагов подходить тоже.
— К кому? — не понял князь Сакульский.
Но тут послышался громкий стук и хорошо поставленный голос произнес:
— Knyaz' Yurii Druckii, knyaz' Andrei Sakul'skii!
Свою фамилию Зверев узнал, вместе с дядюшкой прошел меж расступившимися гышпанцами в центр залы, почтительно поклонился — не в пояс, разумеется, как только царю кланяются, но достаточно низко, выпрямился, только теперь получив возможность спокойно рассмотреть королевскую семью.
Король Филипп был гладок лицом, носил совсем коротенькую черную бородку и усы. Его простой черный пурнуан то ли прикрывал широкие плечи, то ли превращал в такие те, что есть. Бархатный берет с павлиньим пером подчеркивал овал лица. Вот только глаза властителя здешних земель показались Андрею грустными и усталыми.
Ее величество тоже была одета в черное. Но чернота ее платья лишь подчеркивала блеск серебряных пуговиц, украшенных изумрудами[10] и серебряных же бляшек схожего рисунка, идущих вокруг талии и от плеч вниз, образуя стрелку, указывающую куда-то вниз. С ее шеи свисала двойная жемчужная нить, жемчугом же украшался и чепец, укрывающий волосы. Лицо королевы Елизаветы было бледным и хрупким, словно выточенным из слоновой кости: тонкий нос, тонкие губы, острый подбородок с ямочкой, изящно изогнутые брови, аккуратные ушки с крохотными изумрудными капельками на мочках.
Король кивнул, о чем-то заговорил:
— Он много слышал про тебя, про Русь и про нашего государя, — кратко передал князь Друцкий. — Удивляется…
Он перешел на местное наречие, о чем-то довольно долго говорил, кивнул, расшаркался.
— Что ты говоришь? — спросил его Андрей.
— Потом объясню, — с улыбкой снова расшаркался перед королем дядя.
Тот вскинул подбородок, поджал губы, произнес еще несколько слов. Юрий Семенович повернулся к Звереву:
— Не беспокойся, княже. Никакого урону ни твоей чести, ни чести государя Иоанна Васильевича я не допущу.
— О чем вы хоть говорите?
— Про выборы польские, коли коротко.
— Об этом я только краем уха слышал. Да и то давно, еще до отъезда из Москвы.
Юрий Семенович согласно кивнул, повернулся к королю, заговорил. И опять — долго. Тот пару раз кивнул, откинулся на спинку трона, указал на Андрея пальцем, задал вопрос.
— Его величеству интересно, сколько городов ты спалил при набеге на османов.
— В Крыму, что ли? Не знаю даже. Два или три. Как считать. Крепость большая, но не заселенная, это как?
Князь Друцкий кивнул. Коротко перевел. Король вскинул брови, поощрительно несколько раз похлопал в ладони. В разговор вступила ее величество. Дядюшка почтительно закивал.
— Юрий Семенович, что ты там наговорил?
— Потом…
— Как потом?! — зашипел князь Сакульский от злости и бессилия. — Я хочу знать, чего вы там про меня говорите!
Юрий Семенович, склонил перед королевой голову, повернулся к князю:
— Я перевел в точности, как ты и сказал. Что не можешь ты счесть эти города. Сжег несчитано.
35 
