13 
«Год! Это будет стоить тебе всего один год!» – с легким хлопком материализовался на моем плече и с ходу возопил этот паршивец, стоило только обратиться к нему.
«Бес, ты совсем тупой? Какой год?! – мысленно воскликнул я, озлившись неимоверно на этого гнусного вымогателя. – Еще миг-другой промедления, и ни у тебя, ни у меня не останется и дня существования в этом мире! Спалят нас на костре!»
«Тогда… месяц!» – на краткое мгновение призадумался, а затем решительно рубанул правой лапкой бес.
«Ну ты и…» – грязно выругался я.
«Ладно, пусть будет полмесяца», – видя, что я не спешу соглашаться, торопливо сделал новое предложение этот наглый проходимец.
«Убью подлую скотину! Точно убью!» – в сердцах пообещал я.
«Ну хоть пару дней?..» – мигом присмирев, заискивающе протянул рогатый, сложив лапки у груди.
«Нет!» – прорычал я.
«Эх!.. – горестно вздохнул бес. И, бросив придуриваться, опустил сложенные у груди в просительном жесте лапки. Затем рылом эдак многозначительно покрутил и неожиданно с хитрецой покосился на меня. Да зачем-то уточнил: – Точно-точно – нет? – И тут же, не успел я решительно помотать головой, коварно вопросил: – А как же лапочка Энжель? Кто спасет ее, бедненькую, если исчезнешь ты?»
Нашел чем меня зацепить, поганец… Что я аж зубами от злости заскрипел! И кулаки до боли сжал. А потом скрепя сердце выдал:
«Час! И не более того!»
«День!» – немедля выдвинул встречное предложение бес.
«Треть дня! И это мое последнее слово!» – решительно оборвал я затянувшийся и совершенно неуместный в данных обстоятельствах торг.
«Договорились!» – поняв, что больше из меня не вытянуть, быстренько согласился бес. И тут же исчез.
Но уловить момент начала обратной трансформы тела, чтобы запомнить его ощущение, я не успел. На меня какие-то вражины набросились со спины. Налетели, на пол повалили и давай руки заламывать…
Ну я и вспылил опять… И, взрыкнув, начал вырываться-отбиваться. Поначалу довольно успешно, надо сказать. Кого-то далеко отбросил, кому-то так локтем зарядил, что аж рука отнялась. Сопротивлялся, в общем, как мог, прежде чем вороги взяли верх и схватили меня так крепко, что невозможно было даже шевельнуться. Скрутили, гады…
А все дело в том, что бес очень быстро сделал то, что требовалось от него, – убрал мои нечеловеческие черты. Исчезли и чешуя, и жуткие хищные зубы. А с ними и наполнявшая мое тело безмерная мощь куда-то ушла. Тогда как гвардейцы графа Терфо, а это именно они набросились на меня, недостатка сил не испытывали, ибо, похоже, у всех у них имелись весьма неплохие талиары.
Осознав, что, в общем-то, совершенно зря дергаюсь, я перестал сопротивляться. И дюжие гвардейцы быстренько вздернули меня на ноги. Оттащив при этом от мертвого тела и стены и развернув лицом в другую сторону. Наверное, чтобы мне были видны еще двое растрепанных и лишившихся шляп участников потасовки – баронет Дьюри и виконт Жалье. Которых так же, как и меня, крепко держали гвардейцы графа. Правда, их было всего четверо против шести моих.
Неожиданно резко смолкла музыка, оборвавшись на пронзительном писке скрипки. И в уши ударил возбужденный, все нарастающий гомон толпы. На фоне которого излишне громко прозвучал подрагивающий от ярости возглас Карла:
– Я вызываю тебя, ты, трус ничтожный!
– Ну, учитывая, что ваш заботливый папочка твердо обещал мне однажды, что я до дуэли с вами не доживу… Ибо ваша маменька о вас слишком сильно будет печалиться… Я вынужден отклонить ваше чрезвычайно заманчивое предложение отправить вас в иной мир, баронет, – откровенно издевательским тоном произнес в ответ виконт. После чего еще и добавил с неприкрытой насмешкой: – Да, и кто из нас трус ничтожный, я или один прячущийся за своими родителями молокосос, это еще большой вопрос…
Карл, слизнув сочащуюся с разбитой нижней губы кровь, немедля попытался вырваться и добавить Ральфу, на правой щеке которого виднелась отчетливая ссадина. Но добраться до противника взбешенному баронету не дали. Уж очень крепко всех нас троих держали гвардейцы графа. Наверняка твердо вознамерившиеся не позволить никому продолжить потасовку.
Меж тем до места событий добрались уже и целители, немедля принявшись хлопотать над пострадавшими в драке. Что заметно охладило накал страстей, и все ощутимо расслабились. А виконт так и вовсе сразу обнаглел. Бросил взгляд сначала на одного держащего его гвардейца, затем на другого и холодно обратился к ним:
13 
