44 
– В смысле? – нахмурился я, не догнав сразу, что она имеет в виду.
– Да ты хоть знаешь, во сколько мне обошлось приобретение этого Римхола? – неожиданно с возмущением осведомилась она. И сама тут же с негодованием ответила: – Почти в двести тысяч золотом! Втрое против его красной цены!
– Ну и что? – опять не понял я. Внушительная сумма, конечно, и, понятно, жалко было бы ее потерять, но теперь, после избавления от терроризировавшего город огнедышащего дракона, Римхол как раз и стоит эти двести тысяч. Если не больше.
– Да то, что не было у меня таких денег ни в наличии, ни на счетах! И мне пришлось необеспеченными банковскими векселями расплатиться по этой сделке, – объяснила леди. После чего довольно произнесла: – Ну а теперь все мои долговые обязательства закрыты.
– Вот так-так… – пробормотал я, когда пришел в себя после сказанного Кейтлин. Это ж до чего она хотела поквитаться со мной, что пошла на такой риск – угодить в долговую кабалу! Пусть вероятность такого исхода была невелика – родня ее бы откупила наверняка, – но все же, но все же…
Хмыкнув, я покачал головой. А затем смущенно признался:
– Только мне все равно не понятно, как вы, леди, затраты свои возместили.
– Да очень просто. Взяла и все свои личные средства, включая прибыль, полученную от продажи охотничьих трофеев, поставила у букмекеров на твою победу, – безмятежно ответствовала Кейтлин. – Больше ста тысяч золотых. – И, улыбнувшись широко-широко, доверительно поделилась со мной: – Так что могу теперь еще пару-тройку таких городков, как Римхол, прикупить, если возникнет желание и необходимость в проведении справедливого суда кое над кем…
А я, разинув на пару с бесом рот, непроизвольно натянул повод и остановил коня. Ставки-то, ставки-то поначалу букмекеры принимали один к семи! А с сотни с лишним тысяч это выходит едва ли не цельный миллион! Золотом!
Бес мрачный стал, как грозовая туча, видимо живо представив себе всю эту гору деньжищ, которую одна наглая демоница поимела за наш счет, да и я не на шутку расстроился. Даже догонять свою прекрасную невесту не стал. Ехал себе и ехал, пребывая в глубочайшем унынии. И мысленно восклицая: «Ну что ты будешь с ней делать? Ну всюду меня эта стерва обскакивает!»
Впрочем, не слишком долго я кручинился. Вскоре опомнился и махнул рукой. Все это ерунда. Будет и на моей улице праздник! А деньги… Деньги – дело наживное. Как развернусь я, так тоже буду их миллионами считать! Обязательно! Вот только бес должок вернет…
Успокоив так себя немного, я о другом задумался. О насущном… Потер громко заурчавший живот и переместился в голову нашего немалого отряда. А то прозевают дозорные в подступающих сумерках съезд с тракта, ведущий к постоялому двору, и останусь я совсем голодным. Тогда точно – быть беде.
Моими заботами трагедии не случилось. Не объявилось этой ночью на западном тракте страшное чудище, нагоняющее ужас на неурочных путников и вымогающее у них еду. Углядел я за небольшой дубравой огни какой-то деревеньки и велел немедля поворачивать туда. Не может быть, чтоб в селении, расположенном так близко от дороги, не имелось постоялого двора или хотя бы таверны.
Так и вышло. Имелся в деревеньке под названием «Артишки» постоялый двор. Не шибко большой, но наш немалый отряд с легкостью смог разместиться. И кухня приличных размеров там имелась. На всех хватило еды. Да весьма неплохой!
– Кто как работает – тот так и лопает! – отвалившись наконец от стола со счастливой улыбкой на лице, заявил я несколько ошалело взирающей на меня Кейтлин. Которая уже давно насытилась и, наверное, с четверть часа, со все возрастающим изумлением наблюдала за тем, как я продолжаю есть, сметая без разбору с тарелок и подносов немудреные местные кушанья, так что прислуга едва успевала подносить.
Опомнившаяся леди только фыркнула на это. Допила из бокала розовое вино, бутыль которого достали из погреба и открыли специально для нее, и отправилась почивать. Ну и телохранительницы ее – Ильма с Тарией, понятно, следом поплелись.
Посидев еще немного в зале с главой охраны Джегаром, поболтав с ним о том о сем, пошел и я в свою комнату. Хотя мне и не хотелось спать. Да делать-то больше нечего – чай постоялый двор не столица, развлечений особо и нет никаких.
Уже взявшись левой рукой за перила лестницы и поставив правую ногу на первую ступень, я вдруг вспомнил о загадочном подарке леди Каталины. Который я, замотавшись перед отъездом, так и не открыл. Бросил с остальными вещами в фургон, да и забыл.
44 
