очень нудно 
130 
Вильгельм принял вызов Конана, не выказав ни малейшего удивления или гнева.
– Все они одним миром мазаны, эти бретонские властители, – только и сказал он. – Я ждал чего-то подобного.
К тому времени как внизу, под лестницей, был накрыт ужин, по всему дворцу уже разнеслась весть – Нормандец вновь собирается на войну. Герцог Вильгельм занял свое место за столом и, сняв пробу с первого блюда, повернувшись к Гарольду, сказал:
– Что скажете, эрл Гарольд? Хотите сразиться в битве на моей стороне?
Это было настолько неожиданно, что все саксы как один удивленно вскинули головы. Эрл же не спешил с ответом и отведал блюдо, которое один из слуг, преклонив колено, протянул ему. Наблюдая за ним, Рауль спросил себя, какие расчеты сейчас с быстротой молнии проносятся у него в голове. По глазам его, впрочем, ничего нельзя было прочесть; по губам скользнула легкая улыбка. Эрл вытер пальцы о салфетку.
– Отчего же нет? Охотно, – спокойно ответил он. – У вас найдется место для меня, герцог Вильгельм?
– Я отдам под ваше начало один из своих отрядов, – пообещал герцог.
Эдгара, уже хорошо знакомого с правилами рыцарства, предложение герцога удивило далеко не так сильно, как его соотечественников-саксов. Сразу же по окончании ужина он поднялся вслед за эрлом наверх и стал умолять его уговорить герцога, чтобы тот позволил и ему принять участие в походе. Ожидая ответа Вильгельма, сакс сгорал от нетерпения и, едва завидев Гарольда, вперил в него жадный вопросительный взгляд.
Гарольд кивнул в ответ на невысказанный вопрос.
– Ты едешь, – сказал он. – Поначалу герцог не хотел давать согласия, но тут твой друг Рауль присоединил свой голос к моему, предложив себя в заложники на случай твоей гибели, и его поддержали Фитц-Осберн, а также Гуго де Монфор. Итак, с шутками и прибаутками, вопрос был решен. Вульнот и Хакон должны будут остаться здесь. Хакон с удовольствием присоединился бы к нам, а вот Вульнот… – Эрл умолк и пожал плечами. – Кажется, он – единственный из нас шестерых, у кого в жилах нет ни капли крови Годвина, – сказал Гарольд. – Но пусть его: он ничем нам не поможет. – Оглянувшись, эрл удостоверился – их никто не слышит. – Ты ожидал, что герцог Вильгельм сделает мне подобное предложение?
– Нет, – немного подумав, признался Эдгар. – Тем не менее так часто поступают. Но что у него на уме, милорд?
– Если бы я знал, что у Вильгельма на уме, то у меня не было бы нужды бояться его, – легкомысленно отозвался Гарольд.
Эдгар недоуменно нахмурился.
– Вы ведь не боитесь его, милорд, – сказал он.
– В самом деле? – Эрл негромко рассмеялся. – Что ж, может быть, ты и прав. Полагаю, он хочет посмотреть на меня в сражении, чтобы понять, каков из меня военачальник. – Гарольд выразительно приподнял бровь. – А поскольку я желаю узнать то же самое о нем – согласился сразиться на его стороне. Таким образом, мы заключили взаимовыгодное соглашение.
– А вы не думаете… – Эдгар запнулся, подбирая слова, – не подозреваете ли его в том, что он желает вам смерти в бою?
– Нет. – Гарольд задумался. – Нет, не думаю. – Его стремительная, летящая улыбка вспыхнула и погасла. – А если Вильгельм питает подобные надежды, то его ждет разочарование. Я не намерен погибать на этой войне.
Эльфрида, узнав о предстоящей экспедиции, встревожилась до крайности, когда же Эдгар принялся потешаться над ее страхами, кинулась искать утешения у Рауля, будучи уверенной, что больше не увидит их живыми.
– Но, сердце мое, я уже побывал на многих войнах и вышел из них целым и невредимым, – рассудительно заметил молодой человек. – Эта кампания будет недолгой, и мы вернемся раньше, чем ты успеешь соскучиться.
Этого она не могла допустить ни при каких обстоятельствах. Спрятав лицо на груди Рауля, Эльфрида сдавленным голосом сообщила возлюбленному, что начинает скучать по нему в ту же секунду, как расстается с ним. На это мог быть только один ответ, и молодой человек дал его. Но девушка еще не покончила со своими страхами. Подняв на Рауля встревоженные глаза, она умоляла его беречься более обыкновенного, поскольку ему предстояло сразиться с ужасными людьми, рожденными исключительно для войны.
Ее слова заставили Рауля рассмеяться; он пожелал узнать, кто вложил подобные мысли ей в голову, и она тут же пересказала ему небылицы о бретонцах, услышанные от бабок и прочих сомнительных личностей. Эльфрида заявила: всем известно, что в Бретани полно свирепых воинов, которые ведут себя подобно варварам, и что у каждого из них бывает по десять жен и пятьдесят детей одновременно, а промышляют они исключительно насилием и кровопролитием. Когда же Рауль, не выдержав, расхохотался, девушка обиженно нахмурилась и ушла, воинственно задрав свой маленький подбородок, но затем простила его и даже признала, что не все из услышанных ею баек могут быть правдой.
130 
