22 
– Я не позволю тебе венчаться, говорю тебе, я не допущу этого! – опять закричал Юстас, топая ногой.
Внезапно Друзилла расхохоталась.
– О, кузен Юстас! – воскликнула она. – Ты ни капли не изменился. Я помню, как ты точно так же вел себя, когда отец Вальдо запретил тебе кататься на его лошадях. Ты дулся два дня только потому, что тебе показались обидными его слова о том, что тебе не хватает опыта, чтобы править ими.
– Заткнись, – грубо бросил Юстас, – тебя это не касается, Друзилла. Не могу поверить, что тебе удалось заловить Вальдо в свои сети, но уверяю тебя, я приложу все усилия, чтобы вытащить его из ловушки. Выйди замуж за кого-нибудь другого, только не за Вальдо.
– Юстас, ты пьян, – резко проговорил маркиз. – Я не понял этого, когда ты приехал, но теперь я уверен, что ты напился и не понимаешь, что говоришь. Иди спать, поговорим завтра. Сейчас с тобой трудно что-либо обсуждать, да и по отношению к будущей маркизе ты не очень вежлив.
Казалось, его слова заставили Юстаса Брента взять себя в руки, и вместо истерических ноток, пронизывавших его столь страстные речи, в его скрипучем голосе послышалась насмешка, и у Друзиллы возникло впечатление, что он зазвучал даже зловеще.
– Ты об этом пожалеешь, Вальдо, – прошипел Юстас, – и ты, Друзилла. Вам не удастся так просто, без последствий, отделаться от меня.
При этих словах он развернулся и быстро вышел. Они слышали, как он прошел на галерею и спустился по лестнице.
Друзилла с изумлением посмотрела на маркиза.
– Он что, сумасшедший? – спросила она.
– Не более, чем обычно, – ответил маркиз. – Он всегда был помешан на идее стать моим наследником. Подозреваю, он уже занял крупные суммы в счет будущего наследства. Ладно, я заплачу по счетам, как делал это раньше, но больше он от меня ничего не дождется.
– Правильно, – согласилась Друзилла. – Юстас мне никогда не нравился, и я помню, как он относился к тебе – как к собственности. Он ненавидел тебя за то, что у тебя есть друзья. Думаю, я понимала это, несмотря на то что была ребенком.
– Да, непривлекательный тип, – сказал маркиз, – но давай не будем забивать себе голову мыслями о нем.
– У меня такое чувство, что он доставит нам много неприятностей, – задумчиво проговорила Друзилла.
– Что Юстас может сделать? – отмахнулся маркиз, пожимая плечами. – Конечно, если ему представится случай, он обязательно ударит нас в спину, но одному он помешать не сможет – нашему браку: слишком поздно.
– Да, этого ему не удастся, – согласилась Друзилла, – но мне кажется, он намеревается совершить что-то ужасное, постарается навредить тебе. Он может быть опасен.
– Ты рассуждаешь неразумно, – уверенно проговорил маркиз. – Иди спать и вспоминай о своем триумфе. Да, черт побери, именно так и было, Друзилла, иначе не скажешь. Триумф – я не ожидал ничего подобного!
– Ты доволен?
Вопрос был простым, и все же он заметил в зеленых глазах беспокойство. Мгновение он колебался, наконец честно ответил:
– Правильнее сказать: я испытал облегчение. Я никогда не думал, что ты можешь так здорово выглядеть, что ты можешь быть так очаровательна и остроумна. Как тебе это удалось, Друзилла? Как ты ухитрилась после стольких лет той страшной жизни держаться так, как ты держалась сегодня?
Друзилла подошла к открытому окну. Звезды уже исчезли, занимался рассвет, окрасивший небо в нежно-золотые тона.
– Ты хочешь знать правду? Неужели тебе действительно интересно? – тихо спросила она.
– Честно говоря, мне любопытно, – признался маркиз.
– Ну, ладно, я расскажу тебе, – проговорила она. – Я была уже подростком, когда ты уехал из Линча, и мне нечем было там заняться, кроме как читать. Я читала и читала – классику, книги по истории, биографии – все, что мне удавалось отыскать, и, таким образом, у меня сложилось некоторое представление о мире, который лежит за пределами маленькой деревушки. И я начала придумывать всякие истории. – Помолчав, она продолжила: – Работая в огромных особняках, где я была заточена в классной, я только от слуг, как ты успел понять, узнавала, что происходит в светском обществе, жизнь которого протекала на нижних этажах. Я начинала представлять себя там, среди дам и джентльменов. Я размышляла о том, что я говорила бы, как была бы очаровательна и интересна, как бы я отличалась от большинства женщин, о которых можно сказать только одно – симпатичное личико и пустая голова.
22 
