Последние отзывы

  88  

— Мы уже женаты! — воскликнула она, как только за ними закрылась дверь. — Ты добился, чего хотел. И зачем устраивать демонстрации? — В гневе она отошла к окну, стараясь держаться от мужа подальше.

— И откуда в тебе такая подозрительность? Мне наплевать, что подумает о нас Ланкастер, но терпение Генриха имеет свои пределы!

— Что это значит? — удивилась Имоджин.

— Ему не терпится снова позвать к себе шлюх!

— Что?! Но я же сказала: им нечего делать в моем замке! Когда был жив отец…

— Твой отец волен был развлекаться по-своему, но не следует ждать, что король потащится за шлюхами в деревню или отправится среди ночи в баню!

— Мой отец не развлекался подобным образом! — Имоджин от гнева буквально выплевывала слова. — Он очень любил мою мать!

— Имоджин, когда же ты повзрослеешь? Твоя мать умерла два года назад, а до этого тяжелый недуг приковал ее на долгие годы к постели. В Глочестере давно подрастают два твоих сводных брата и сводная сестра. Когда ты наконец приступишь к своим обязанностям и займешься счетами, ты сама убедишься, что твой отец не жалел денег на их содержание.

— Брат… — только и смогла выдавить из себя Имоджин, едва соображая, что говорит. — Но как ты об этом узнал?

— С его смертью выплаты прекратились, но лишь на время. Кое-кому пришлось позаботиться об этих детях.

У нее есть братья и сестра? И она только теперь об этом узнала?

Она хотела упрекнуть его в том, что он слишком много на себя берет. Но, с другой стороны, кто, кроме нее, виноват в том, что все дела оказались запущены?

— Завтра же, — отчеканила Имоджин, — я все возьму в свои руки!

— Превосходно. Заодно тебе не помешает посчитать, сколько ты мне задолжала. — И, прежде чем она нашлась с ответом, он продолжил: — Меня весьма удивляет, что лорд Бернард не женился во второй раз, тем более что у него не было наследника.

— Есть люди, милорд Бастард, которые относятся к браку гораздо серьезнее!

— Можешь поверить мне на слово, — процедил он, сурово прищурившись, — что никто не относится к браку серьезнее бастардов! Если ты скончаешься до того, как родишь мне по меньшей мере двоих сыновей, я женюсь снова при первой же возможности.

— Ты ужасный человек! — выпалила Имоджин, плюхнувшись на кровать.

— Конечно, ужасный. Ведь это моя главная ставка в игре. — Он подошел и прислонился плечом к столбику, подпиравшему балдахин кровати. Его массивная фигура излучала угрозу. — Уж не хочешь ли ты сказать, что желаешь, чтобы я до конца своих дней носился с твоей девственностью? Не ожидал от тебя подобной глупости!

— Приобретенный мной опыт, милорд, напрочь отбил у меня охоту становиться чьей-то женой — даже в том случае, если мне повезет, и я избавлюсь от вас навсегда! — заявила она.

— К несчастью, я чрезвычайно живуч!

— Вот уж действительно — к несчастью! — Имоджин вовсе не хотелось быть жестокой, но ее словно кто-то тянул за язык, и она выпалила это на одном дыхании.

— Как раз на этот случай я и подарил тебе кинжал, — учтиво напомнил он. Он взял кинжал с сундука и положил возле ее руки.

Она наградила его убийственным взглядом и постаралась вспомнить, с чего начался их спор.

— Эти шлюхи…

— …в данный момент служат нашему королю.

— Тогда остается лишь удивляться, что вы сами не спустились в зал, чтобы воспользоваться их услугами! — процедила она с ядовитой улыбкой.

— Однако я здесь, хотя нахожу в этом мало приятного. — Он ответил ей не менее язвительной улыбкой. — Весьма прискорбное обстоятельство, особенно после той трогательной сцены с пением и игрой на арфе…

Имоджин почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног. Она решила, что Фицроджер готов овладеть ею прямо сейчас, когда в Кэррисфорд явился Ланкастер, чтобы совать нос во все дыры в надежде найти повод для расторжения их брака. По правде говоря, ее несдержанность и вспыльчивость объяснялись страхом и растерянностью.

— Что ты имеешь в виду?

— Не соблаговолишь ли ты удовлетворить мои супружеские потребности? — поинтересовался он с презрительной усмешкой.

— Я знаю, в чем состоит мой долг! — пролепетала она, чувствуя, как снова покрывается краской.

— Неужели? Наверняка ты изучила его в переложении святого отца Вулфгана. Боюсь, что я слишком невежествен, чтобы подняться до таких возвышенных материй. — Он отвернулся от нее и подошел к окну.

  88