очень нудно 
64 
— Да, благодарю вас.
— Мне показалось, что вы что-то сейчас сказали, но я не разобрала, что именно.
— Ничего особенного — это я просто задумалась о миссис Картрайт. Она очень разговорчивая дама, не правда ли?
— Да уж.
Впереди уже показался наш дом, и мы обе одновременно посмотрели на него. Я как всегда невольно взглянула на парапет южного балкона, с которого упал Габриэль, и мне сразу показалось, что он выглядел как-то не так, как обычно. Я даже остановилась, пытаясь разглядеть, в чем дело, и заметила, что Рут пристально смотрит туда же, куда и я.
— Что это? — спросила она, ускоряя шаг.
На парапете виднелось что-то темное, как будто через него перегнулся человек.
— Габриэль! — подумала, а вернее, должно быть, воскликнула я, потому что Рут сказала:
— Чепуха! Это невозможно. Но… что это… кто это может быть?
Я побежала к дому, Рут пыталась меня остановить, но я не слушала ее и, задыхаясь, продолжала бежать.
Теперь мне уже было видно, что казавшееся безжизненным тело, повисшее на парапете, было закутано в монашескую рясу, капюшон которой свисал с парапета вниз. Больше ничего разглядеть я не могла.
— Она же упадет! Кто это? Боже мой, что же это такое? — прокричала Рут, обгоняя меня и вбегая в дом. Я не могла за ней угнаться и с трудом переводила дух, но все-таки не остановилась, а побежала за ней. В коридоре вдруг появился Люк, который сначала с удивлением посмотрел на свою мать, промчавшуюся мимо него, потом на меня и спросил:
— Господи, что случилось?
— Там кто-то на парапете, — задыхаясь, крикнула я, — на балконе Габриэля!
— Кто?!
Не дожидаясь ответа, Люк бросился вверх по лестнице, а я из последних сил пыталась за ним поспеть.
В этот момент на верхней площадке появилась Рут. Она улыбалась какой-то странной улыбкой и держала в руках нечто, что я тут же узнала — это была моя синяя накидка, длинная, теплая зимняя накидка с капюшоном.
— Моя накидка… — выдохнула я в изумлении.
— Зачем, скажите на милость, вы ее повесили на парапет? — строго, почти грубо, спросила Рут.
— Я? Но я ничего подобного не делала.
Они с Люком обменялись многозначительным взглядом.
Затем она пробормотала:
— Она так висела, что было похоже, как будто кто-то перегнулся через парапет и вот-вот упадет. Я безумно испугалась, когда ее увидела. Это была очень нехорошая шутка.
— Так кто же это сделал? — воскликнула я. — Кто все это подстраивает — все эти глупые, жестокие шутки?
Вместо ответа они оба посмотрели на меня так, как будто во мне было что-то странное и как будто они получили подтверждение каким-то своим подозрениям на мой счет.
* * *
Я во что бы то ни стало должна была найти объяснение всем этим происшествиям. Из-за них я потеряла покой и все время как бы подспудно ожидала, что случится что-нибудь еще. При этом ведь все, что произошло — кроме, конечно, появления «монаха» в моей спальне — было просто цепью глупых, но в общем-то невинных шуток. С монахом было понятно — если кто-то хотел напугать меня, чтобы вызвать выкидыш, то он был весьма недалек от цели. Но как объяснить все эти мелкие «фокусы»? В чем был их смысл для того, кто их устраивал?
Рут и Люк, похоже, решили для себя, что я, мягко говоря, — человек со странностями. Я постоянно ощущала, что они пристально за мной наблюдают, и это выводило меня из себя.
Я подумала о том, чтобы пойти к Редверсам и все им рассказать, но я стала такой подозрительной, что начала сомневаться даже в Хейгэр. Что касается Саймона, который принял мою сторону в истории с «монахом», то откуда я могла знать, как он воспримет мой рассказ о других загадках — о задвинутом пологе кровати, исчезнувшей грелке и о накидке, кем-то брошенной на парапет?
Во всем этом мне чудилось что-то зловещее, и мне необходимо было разгадать, кто за этим стоит и чего он добивается. Мне хотелось разобраться во всем самой, потому что мое недоверие относилось ко всем, кто так или иначе был связан с Киркландским Весельем.
На следующий день я отправилась с визитом к миссис Картрайт. У меня было чувство, что в ее рассказе о костюмированном действе в аббатстве таилось что-то для меня важное, и мне хотелось попытаться вытянуть из нее что-нибудь еще.
Кроме обещанной ей бирюзовой брошки я взяла с собой еще небольшую эмалевую шкатулку, которая без дела стояла у меня много лет.
Мне повезло, и я застала миссис Картрайт дома. Она приняла меня с преувеличенным радушием и выразила восторг по поводу моего вклада в благотворительный базар.
64 
