очень нудно 
84 
Между тем каторжницы все прибывали и прибывали: кто-то из окружных тюрем, другие — из дальних районов Англии. Наконец после недельного стояния на рейде судно отправилось в путь.
Стремясь в последний раз увидеть родной берег, обитательницы каюты отталкивали друг друга от иллюминатора. Только Эмили сидела на месте. Ее лицо было спокойным, глаза — сухими, хотя именно в эти минуты навсегда обрывались последние нити, связывающие ее с прежней жизнью. Она не позволяла себе ни вспоминать, ни страдать, ни думать. Думать о прошлом. И тем более — о будущем.
Когда «Провидение» вышло в открытое море, поднялся ветер и началась качка. Слышался яростный плеск волн, ударявшихся о деревянную обшивку бортов, резкий скрип шпангоутов; по полу каюты перекатывались железные кружки и миски. Корабль кренился то в одну, то в другую сторону, и узницы с трудом удерживались на своих полках. Многих тошнило. Масляная лампа, болтавшаяся под потолком в узком проходе между каютами, беспомощно мигала, пока совсем не погасла. В тесных помещениях нарастало зловоние.
Эмили говорила себе, что все, упоминавшие об условиях, в каких содержались каторжанки, были правы: маленькие дети ни за что бы не вынесли такого путешествия.
К утру ветер стих, и арестанток выпустили на палубу. Обессилевшие, бледные, они жалко щурились от яркого солнца. Когда было объявлено о том, что откроют люки, к бакам с водой образовалась очередь. Каждая женщина хотела привести себя в порядок, дабы более-менее сносно выглядеть перед мужчинами.
Те сыпали непристойными шутками, подходили к понравившимся женщинам и делали им конкретные предложения. Келли Джонс раскраснелась от удовольствия: ей повезло больше других — ее выбрал корабельный стюард. Теперь она могла быть спокойна за свое пропитание.
Эмили стояла в стороне, глядя на величественные громады парусов и жадно вдыхая свежий морской воздух. Вокруг судна разбегались синие волны, одетые в белое кружево гребней; высокие мачты, казалось, вонзались в чистое голубое небо.
Молодая женщина не заметила, как к ней приблизился высокий мужчина в форме. Оглядев ее с головы до ног, он слегка прикоснулся рукой к фуражке и неловко произнес:
— Добрый день, мисс. Неплохая погода?
— Да, — сдержанно ответила Эмили.
— Помощник капитана Артур Уэст, — представился мужчина и спросил: — А как ваше имя?
— Эмили Марен.
— Мисс Марен, я приглашаю вас осмотреть мою каюту.
— У меня есть своя.
— Но там другие условия.
— Благодарю вас, сэр, но сейчас мне хорошо здесь.
— Соглашайтесь, я угощу вас кофе с печеньем и булочками.
— Я не голодна.
— Послушай, — сказал помощник капитана, отбрасывая притворную вежливость, — я обратился к тебе, потому что мне показалось, что ты иная, чем весь этот сброд!
Эмили заставила себя посмотреть ему в глаза.
— Ошибаетесь, мистер Уэст, я точно такая же.
Поняв, что ему дают окончательную отставку, помощник капитана побагровел.
— Подожди, еще пожалеешь, госпожа гордячка! — процедил он. — Клянусь, рано или поздно тебе придется довольствоваться чем-то худшим!
То же самое сказала и Келли Джонс, когда они вернулись в каюту. Келли раздала подругам по несчастью полученные от стюарда галеты и разлила по кружкам ром, полбутылки которого ей удалось стянуть в каюте новоиспеченного любовника.
— Ты зря отказалась! Сам помощник капитана! От тебя бы не убыло. И ты здорово облегчила бы себе путешествие. Помяни мое слово, рано или поздно тебе придется уступить. И не факт, что это будет кто-то достойный.
Эмили молчала, отвернувшись к стене. Не ей было спорить о том, сколь милосердна или жестока судьба. К счастью, женщин на корабле было в три раза больше, чем мужчин, потому у последних не возникало мыслей овладеть кем-то силой.
Одна из соседок по каюте, Ребекка, всегда носившая с собой колоду карт, сказала:
— Оставь ее, Келли. Она думает о другом мужчине.
— Неправда, — не выдержав, резко произнесла Эмили, — я о нем больше не думаю.
Ребекка раскинула карты.
— Однако он в твоем сердце. Только его ты и будешь любить до конца своей жизни. И это не простой мужчина!
— Какой-нибудь благородный француз, дворянин? — улыбнулась Келли.
— Вы удивились бы, если б узнали.
— Не хочешь, не говори, — заметила Ребекка, — я и так все вижу. Сейчас он в изгнании. Прежде возле него было много людей, но теперь он один. Он попал в беду, но он выкарабкается.
84 
