XXX

— Убийство было совершено вчера около полуночи, — заявила судебно-медицинский эксперт Шази. — Жертву дважды ударили топором. Хотя и одного удара вполне хватило бы.

Глайе, полностью одетый, лежал в своем кабинете, голова его была рассечена в двух местах. Поток крови залил письменный стол и ковер, эскизы, которые он разложил на полу, были покрыты кровавыми пятнами. Под одним из таких пятен виднелся лик Мадонны.

— Мерзкое зрелище, — сказал Эмери, указывая на эскизы. — Дева Мария, сплошь покрытая кровью, — добавил он с отвращением, словно запачканный эскиз ужасал его больше, чем вид человека с размозженной головой.

— Владыка Эллекен показал свою силу, — пробормотал Адамберг. — И лик Мадонны не смог его остановить.

— Ясное дело, нет, — хмуро сказал Эмери. — Глайе выполнял заказ для церкви в Сент-Обене. А он всегда работал допоздна. Преступник — или преступница, пока мы этого не знаем — вошел беспрепятственно, Глайе принял его здесь. Если он принес топор с собой, на нем должен был быть непромокаемый плащ. В такую жару это выглядело бы странно.

— А помнишь, вчера собирался дождь? На западе небо было затянуто тучами.

Из другой комнаты до них доносились рыдания Мортамбо. Он скорее вскрикивал, чем плакал, как бывает у мужчин, чьи слезы текут нелегко.

— Свою мать он так не оплакивал, — недобрым голосом заметил Эмери.

— Ты в курсе, где он был вчера?

— Он с позавчерашнего дня был в Кане, у него там крупный заказ на саженцы грушевых деревьев. И масса людей сможет это подтвердить. Он вернулся только сегодня, поздним утром.

— А известно, где он был в полночь?

— В одном тамошнем кабаке, который называется «Вверх дном». Он провел ночь со шлюхами и пьяницами, и теперь ему совестно. Когда он перестанет хныкать, бригадир возьмет у него показания.

— Возьми себя в руки, Эмери, от злости толку нет. Когда приедут эксперты?

— Они едут из Лизьё, им нужно время на сборы плюс время на дорогу. Прикинь, сколько это получится. Ну почему Глайе не послушал моего совета, почему этот подонок не согласился на постоянную охрану?

— Возьми себя в руки, Эмери. Ты сожалеешь о его смерти?

— Нет. Пусть его заберет Эллекен, так ему и надо. Я вот о чем думаю: из тех, кто был схвачен Воинством, убиты уже двое. Ты представляешь, что теперь будет?

— В городе начнется паника.

— Судьба Мортамбо никого не волнует, но ведь намечена еще и четвертая жертва, чье имя остается неизвестным. Мы можем дать охрану Мортамбо, но не сможем защитить каждого жителя Ордебека. Если бы я хотел узнать, у кого из них совесть нечиста, то сейчас для этого был бы самый подходящий момент. Надо просто наблюдать за людьми, подмечать, кто трясется, как овечий хвост, а кто совершенно спокоен. И составлять список правонарушителей.

— Я отойду на минутку, — сказал Адамберг, убирая телефон в карман, — приехал Данглар, надо его встретить.

— Он что, сам дверь не найдет?

— Я не хочу, чтобы он видел Глайе.

— Почему?

— Он не выносит вида крови.

— И работает в полиции?

— Успокойся, Эмери.

— Хорош бы он был на поле боя.

— Хорош или плох, какая разница, он же не потомок маршала. Все его предки вкалывали на шахте. Это тоже опасная работа, но славы она не приносит.

Перед домом Глайе уже собралась небольшая толпа. Люди знали, что он был одним из тех, кого схватил Владыка Эллекен. Увидев у дома машину жандармерии, они сразу всё поняли. За толпой неподвижно стоял Данглар.

— Я привез Антонена, — сказал он Адамбергу. — Парень хочет вам что-то сказать, вам и Эмери. Но он боится идти через толпу в одиночку, надо освободить ему проход.

— Мы впустим его в дом через заднюю дверь, — ответил Адамберг, мягко взяв Антонена за руку.

Еще вчера, наблюдая за тем, как Мартен делает Антонену массаж, комиссар сделал вывод, что кисть руки у него крепкая, а вот запястье — из хрупкой глины. Поэтому держать его за руку надо было очень осторожно.

  84