24 
— Я думаю надо позвать сюда твою маму. Она единственная, кто сможет ответить на все твои вопросы.
— Зачем? Она наговорит мне еще больше неправды, которой меня кормят вот уже пятнадцать лет. Теперь я в ней не нуждаюсь.
— Она объяснит тебе все, что тебя интересует.
— Я пришла сюда не за объяснениями, — сказала девушка с хитринкой в голосе. — Я хочу знать, каков есть мой отец. Это не будет таким уж сложным делом, не так ли?
В этот момент Дэвид согласился бы вычерпать океан чайной ложкой, если бы Андреа попросила об этом. Он вновь сел в кресло. Завтра наступит довольно скоро, тогда можно будет разобраться с открытым ящиком Пандоры. Сейчас он должен сделать все от него зависящее, чтобы успокоить вопрошающую душу невинной молодой девушки, внутренний мир которой, по-видимому, сорвался со своей оси.
— Что именно ты хотела узнать обо мне?
Андреа заколебалась, как будто была застигнута врасплох его капитуляцией, и не знала с чего начать.
— Когда у вас день рождения? — наконец спросила она.
Никакой другой вопрос не мог бы подсказать Дэвиду, что девушка убеждена — все подслушанное вчера является правдой. На ее месте он стал бы выспрашивать какие-то даты и детали, какие-то доказательства, что он действительно является ее отцом.
— За три дня до Рождества.
Андреа немного помолчала.
— Моя подруга Фейз родилась в канун Рождества, и я всегда считала, что родиться в декабре не совсем хорошо.
Их разговор принимал своеобразный характер. Не будут ли сейчас высказаны обвинения и колкости, направленные против Дэвида?
— Тогда я выберу другой день, — сказал Дэвид, — и он будет праздничным… Это будет — четвертое июля.
Появилась робкая улыбка и исчезла.
— Я тоже хотела бы. Мне очень нравятся фейерверки.
Андреа расстегнула курточку, но не сняла ее.
— Вам всегда хотелось быть писателем?
Складывалось впечатление, что свои вопросы она достает из черного мешка.
— Не всегда. До шестого класса я хотел стать пожарником.
— Моя мама любила рисовать, — сказала Андреа, перейдя к другому сюжету разговора, — но похоже, у нее не очень хорошо получалось. Все ее картины и принадлежности для рисования спрятаны где-то в доме в шкафах.
Этим переходом девушка похоже хотела смягчить свои переживания.
Дэвид казался для Андреа неизвестной вселенной, человеком, которому она должна была понравиться, чтобы он ее полюбил. Итен оказался лишним. Он теперь не отец ей…
— Я помню, — сказал Дэвид.
— Думаю, что мое желание стать актрисой не очень странно. Мама ведь хотела стать художницей, а вы стали писателем.
— Уверен, что ты унаследовала прекрасные способности твоей мамы. Она талантлива от природы.
Андреа окинула Дэвида долгим и жестким взглядом.
— Почему вы это делаете?
— Что?
— Принижаете себя. Когда кто-нибудь отзывается с похвалой о ваших книгах, вы делаете вид, что не понимаете о чем речь.
Интересно, Андреа заметила это сама, или где-то подслушала?
— Я считаю, мне лучше иметь дело с критикой, нежели с комплиментами, — сказал он.
— Это почти то же самое, когда вам говорят «спасибо», а вы не слышите, что вас благодарят… Но это только мое, может быть, неверное, впечатление, — добавила Андреа, испугавшись, что зашла слишком далеко. — Это не потому, что вы апатичны или не внимательны, или еще что-то. Я думаю, что большинство людей это замечает.
Не зная, как еще подбодрить девушку, Дэвид сказал:
— Впредь буду стараться не производить такого впечатления.
Прошло несколько мучительных секунд прежде, чем Андреа снова заговорила.
— Сегодня я читала о Лондоне в энциклопедии — этот город такой же большой, как Нью-Йорк. Я не смогла бы жить где бы то ни было, когда рядом с тобой еще семнадцать миллионов человек.
— К этому быстро привыкаешь. После жизни в Нью-Йорке я легко освоился в Лондоне. При желании, к интенсивности жизни в большом городе легко приспособиться. Но я не живу все время в Лондоне, у меня есть еще загородный дом.
— У родителей многих моих друзей за городом есть небольшие домики, но я не знаю ни одного, у кого дом был бы большой. Я имею в виду по-настоящему большой комфортабельный загородный дом.
— Вот как?
— А как в отношении вашего дома? Он большой или не очень?
— Он очень удобный.
Андреа заколебалась, думая задавать ли ей следующий вопрос.
24 
