очень нудно 
53 
— Разумеется, вернешь, — успокаивающе ответила Мона. — И я здесь ни при чем, Чар. Ты просто вбила себе в голову эту фантазию. Не бывает удачливых людей и неудачливых: каждому иногда везет, иногда нет.
— Ошибаешься! — с истерическими нотками в голосе отвечала Чар. — С самой первой нашей встречи на скачках мне начало везти. Мона, ты должна быть рядом со мной — иначе я погибла!
— Что за чушь! — нетерпеливо воскликнула Мона. — Не поддавайся таким мыслям. Должно быть, это жара на тебя действует. Выпей что-нибудь.
Она позвонила. Чар присела на ее кровать и молчала, пока официант подавал ей прохладительное.
«Вид у нее словно у больной обезьяны, — думала Мона. — До чего же глупы женщины — даже те, что, казалось бы, сами себе хозяйки и вполне способны о себе позаботиться!»
Чтобы приободрить Чар, она солгала:
— Не убивайся так — скорее всего, я останусь.
Чар просияла:
— Правда?
— Правда.
— Ты не представляешь, что это для меня значит! Знаешь, когда-нибудь я тебе расскажу свою историю — вот тут ты поймешь, что такое настоящее невезение! Да у тебя просто глаза откроются и волосы дыбом встанут!
— С интересом послушаю как-нибудь в другой раз, — быстро проговорила Мона, — а сейчас я не хочу расстраиваться.
Чар достала сигарету и закурила; Мона заметила, что пальцы ее дрожат.
«Может быть, она заболевает», — подумала Мона и, как это ни жестоко, в глубине души пожелала, чтобы так оно и было.
Ей казалось, Чар, словно какой-то осьминог, обвила ее своими щупальцами — ни вырваться, ни скрыться.
«Забавно, — думала Мона. — По ней никак не скажешь, что она склонна так цепляться за людей. На вид такая независимая, самодостаточная… а на самом деле — просто пиявка, питающаяся чужой кровью! Например, моей».
Она оделась и сошла на берег.
— Мисс Вейл? — переспросил портье в «Винтер-Палас-отеле». — Да, для вас есть письмо.
Он протянул ей конверт — и она узнала почерк Лайонела.
Мона скрылась в благоухающем цветами саду, где для развлечения гостей в клетках содержались антилопа с огромными печальными глазами и другие животные.
Здесь, под тенистыми деревьями, Мона опустилась в шезлонг и вскрыла письмо.
Как и всегда, от первых слов письма у нее вспыхнули щеки и сладко замерло сердце. Лайонел был бесконечно изобретателен в придумывании для нее ласковых имен. Счастливо вздохнув, она продолжила чтение:
Милая моя, у меня замечательная новость! Мы сможем провести с тобой неделю вдвоем в Александрии. Как это вышло, долго объяснять на бумаге, но на следующий день после того, как ты получишь это письмо, я буду там. Тебе, разумеется, придется лететь самолетом. Садись на утренний рейс и помни, что я с нетерпением жду тебя в аэропорту! О Мона…
Дальше было еще много всего, и под конец постскриптум:
Будь осторожна — смотри, чтобы никто о нас не пронюхал и не узнал, куда ты направляешься.
«Можно подумать, — сказала себе Мона, — он чувствует, что Чар Стратуин следует за мной как тень!»
Взяв себе билет на самолет, она вернулась на борт парохода. Время подходило к ужину, Мона решила собрать вещи и уйти потихоньку, чтобы Чар не заметила ее бегства. Путь к ее каюте лежал мимо каюты Сэди, и, проходя мимо, она заметила, что дверь приоткрыта.
Едва ли думая о том, что делает, Мона заглянула внутрь. Сэди, мертвецки пьяная, распростерлась на полу. Но с ней была Чар. Мона хотела тихонько проскользнуть мимо, надеясь, что Чар ее не заметит, и в этот миг увидела нечто необыкновенное.
Сумка Сэди лежала на полу. Выскользнув из рук пьяной хозяйки, она открылась, из нее выпали губная помада и косметичка. Из сумки торчала толстая пачка денег. И вот Мона увидела, как чужая рука — рука Чар — тянется к деньгам и вытаскивает их из сумки!
Все произошло в одно мгновение. Мона вбежала к себе в каюту, захлопнула и заперла дверь.
Она опустилась за туалетный столик, чувствуя слабость и тошноту. Мона сама не понимала, почему воровство Чар так ее расстроило, — чувствовала только, что она сама, она лично оскорблена и унижена так, что не описать словами. Так вот до чего она опустилась! Вот до чего довела ее жизнь во грехе!
Ей вспомнилась мать, родной дом, и она ощутила, что больше не выдержит. Что за грязь, что за мерзость! Как будто ее засасывает какая-то вонючая трясина.
В памяти всплыли давние предостережения няни: «Коготок увяз — всей птичке пропасть!», «Рыбак рыбака видит издалека!», «Два сапога пара!».
53 
