очень нудно 
115 
Он вручил свиток брату Джорджу.
— Второй документ будет передан в руки сэра Удолфа Уоттесона. Будем надеяться, что теперь дело закончено раз и навсегда.
Брат Джордж поднялся.
— Я крайне благодарен вашему преосвященству за все, что вы сделали. Утром я уезжаю в Шотландию.
Он поцеловал протянутую руку и вместе с отцом Генри покинул кабинет архиепископа.
Сестра Мэри Агнес уже ждала их.
— Вам следует знать, что отец Уолтер мертв, — прошептала она. — Его пытали, чтобы узнать, кому он раздавал документы от имени архиепископа, но, поняв, что он всего лишь алчный маленький человечек, его просто удушили.
— Спасибо, — тихо ответил брат Джордж. — Благослови вас Господь, сестра.
— Поезжайте с Богом, добрый брат, — ответила она и, проводив гостей до порога, плотно прикрыла за ними дверь.
— Заметил ты, — спросил брат Генри, — как быстро он решил дело, отклонив от себя всякую вину за случившееся?
Брат Джордж рассмеялся:
— Такова жизнь, Генри. Ты живешь в маленьком замкнутом мирке своей церкви, среди торговцев, ремесленников и хозяек ближайших домов. Я живу в мире гордости и власти, как и твой архиепископ. И редко чему удивляюсь.
На следующее утро посланник шотландского епископа выехал из Йорка и направился на север. В это же время по другой дороге скакал гонец архиепископа, сумевший за несколько дней добраться до Вулфборн-Холла. Следуя наставлениям господина, он прежде всего нашел отца Питера.
— Мой господин архиепископ просил, чтобы ты был рядом, когда я вручу твоему хозяину этот пергамент, — объявил гонец.
Отец Питер понял, что дело неладно.
— Я с радостью последую за тобой, — кивнул он и направил шаги свои к дому.
Сэр Удолф Уоттесон развалился на стуле с высокой спинкой, поставленном у очага, в котором горел невысокий огонь. Слуг нигде не было видно. В зале разило мочой и гниющей едой. При виде гостей он даже не сдвинулся с места. Причина стала очевидной, когда они услышали храп.
— Он нездоров, — поспешил оправдать господина священник.
— Разбуди его, чтобы я мог вручить ему документ, — приказал гонец.
Прошлую ночь он провел в ближайшем монастыре, и хотя солнце еще не поднялось высоко, он собирался в этот же день вернуться в Йорк. Оглядевшись, он понял, что вряд ли дождется здесь радушного приема. Нужно уезжать отсюда как можно скорее.
Гонец уставился на спящего. Очевидно, что тот был сильно пьян.
— Милорд! Милорд! — Священник осторожно тряхнул сэра Удолфа. — Пожалуйста, проснитесь! Из Йорка приехал гонец.
Сэр Удолф безуспешно пытался открыть глаза и собраться с мыслями. Только одно слово проникло в его затуманенный мозг. Йорк.
— Вина! — промямлил он.
Священник поспешил наполнить серебряный кубок, протянутый хозяином. Сэр Удолф одним глотком осушил половину кубка. Глаза его начали открываться. Он допил вино и отбросил кубок. Тот со звоном покатился по полу. Встал, помочился в очаг, окончательно загасив огонь, и хрипло спросил:
— Кто ты и что тебе нужно?
— Послание от его преосвященства, архиепископа Йоркского, — ответил гонец, протягивая свиток.
И, даже не потрудившись попрощаться, он направился к выходу.
— Погоди! Разве ты не должен дождаться ответа? — завопил сэр Удолф.
— Мне сказали, что ответа не нужно, — бросил гонец, которому не терпелось поскорее выбраться отсюда.
— Пошел прочь! Убирайся! — злобно прошипел сэр Удолф, разворачивая пергамент и начиная читать. Лицо его постепенно багровело от гнева и ярости. — Не позволю одурачить себя! Не позволю! — завопил он.
— Что случилось, милорд? — спросил отец Питер, хотя уже заподозрил, в чем дело.
— Прочти сам! — мрачно сказал сэр Удолф, показав на очаг, где лежал смятый документ. — Не позволю отнять то, что принадлежит мне по праву! И этот йоркский глупец меня не обманет!
Отец Питер поднял пергамент и, разгладив, стал читать. Конечно, он был дураком, позволив господину давать деньги Йоркскому священнику… как там его? Уолтеру? Да! Отцу Уолтеру. Он ведь распознал, хоть и не сразу, что это человек нечестный и подлый. И теперь он вспомнил, что на так называемом разрешении была только одна печать.
— Вы стали жертвой мошенничества, господин, — тихо сказал он сэру Удолфу. — Мне очень жаль, но его преосвященство прислал официальное постановление и следует ему подчиниться.
— Следует подчиниться? Почему это? — процедил сэр Удолф. — Аликс Гивет моя, и я получу ее, невзирая ни на каких архиепископов.
115 
