20 
— Не торопитесь, Гийом, — вдруг прозвучало рядом.
Викки сразу узнала этот приятный хрипловатый голос, хотя в относительной близости слышала его всего однажды. Она подняла голову — возле столика стоял Саймон, о существовании которого она успела забыть, ошарашенная внезапно свалившимися на нее неприятностями!
— Но я не могу просто так оставить это дело, — вежливо, но в то же время твердо произнес метрдотель. — Если не заплатит мадемуазель, то это придется сделать Франсуа, — кивнул он на официанта. — Заведение не должно терпеть убытки.
— Вполне справедливо, — кивнул Саймон, заглядывая через плечо метрдотеля в счет. — Сколько там? Ну, не так уж много... Присовокупите данную сумму к тому, что должен за ужин я, и забудем это маленькое недоразумение.
Викки встрепенулась.
— Я не могу взять у вас деньги!
Саймон спокойно взглянул на нее.
— Насколько я понимаю, у вас нет другого выхода.
— Все равно... Я не могу позволить, чтобы вы заплатили за меня.
— Да? Но и запретить мне сделать это тоже не можете, верно?
Викки стиснула зубы.
— Как бы то ни было, я не могу принять от вас помощь.
— Почему?
Потому что я еще не настолько потеряла совесть, чтобы взять деньги у человека, за которым шпионю!
Саймон ждал ответа.
— Потому что... мы незнакомы.
Он обдумал ее слова.
— Согласен. Однако мы прилетели сюда одним самолетом и, по-видимому, проживаем в одном городе. Ведь вы в Лондоне живете?
— Да.
— Так в чем проблема? Потом вернете мне эту сумму, — кивнул он на счет, — и все.
А что, в его словах есть резон, мелькнуло в мозгу Викки. Уж лучше так, чем отправляться в полицию.
— С этим я, пожалуй, соглашусь, — тихо произнесла она. — Верну вам долг при первой возможности. И... спасибо.
— Не стоит благодарности, — едва заметно усмехнулся Саймон. Затем он повернулся к метрдотелю. — Вопрос улажен, Гийом?
— О, вполне.
Когда Саймон расплатился, они с Викки вышли в вестибюль. Здесь было безлюдно, только за находящейся в другом конце помещения конторкой портье что-то читал, удобно устроившись в кресле.
— Еще раз благодарю за то, что выручили меня, — сказала Викки. — Просто не знаю, что бы я делала.
Саймон сделал нетерпеливый жест, показывая, что эту тему пора закрыть.
— Рад был вам помочь. — Немного помолчав, он сказал: — А все-таки мне кажется, что вы меня знаете. Я заметил, что в самолете вы поглядывали в мою сторону.
Викки усмехнулась.
— Трудно не узнать человека, если каждая газета считает своим долгом напечатать его снимок. — Она подняла взгляд и тут же опустила. Вблизи выразительные карие глаза Саймона казались такими красивыми, что в них было трудно смотреть. — Вы модный фотохудожник.
Саймон вздохнул.
— Успех порою бывает обременителен. Значит, вам известно мое имя?
Викки кивнула.
— Саймон Фэри.
— А вы?
— Викки Слейтен.
— Викки Слейтен, — медленно повторил за ней Саймон. Затем улыбнулся. — Очень приятно. Насколько я понимаю, вы тоже поселились здесь?
Он смотрел на Викки сверху вниз, потому что она была дюйма на три ниже его. Ее длинные ресницы отбрасывали тень на щеки, на губах отсутствовала помада, и они были свежи, как лепестки тюльпанов. А когда она говорила, между ее чудесными розовыми губами поблескивали красивые белые зубы.
Неожиданно Саймон поймал себя на желании обнять эту практически незнакомую девушку и прильнуть к ее соблазнительному рту. Близкое присутствие Викки приятно волновало его. В глубине души он даже был рад, что неприятности с кредитными карточками помогли ему оказать ей небольшую услугу.
Однако Саймон не мог не заметить, как помрачнела Викки, услышав его вопрос.
— Собиралась поселиться, — хмуро произнесла она. — Просто я так проголодалась, что решила сначала поужинать, а потом снять номер. И вот что из этого получилось...
Саймон задумался.
— Вам действительно не к кому обратиться в Париже?
— Нет. Я здесь впервые. Ни приятелей, ни родни. И, как оказалось, денег тоже нет.
— М-да, подобному положению не позавидуешь, — протянул Саймон.
Викки огляделась по сторонам с таким растерянным видом, что у Саймона сразу возникло желание защитить ее, спасти от невзгод, ведь она такая хрупкая, нежная и... соблазнительная.
— Я еще никогда не оказывалась в такой кошмарной ситуации. К тому же в чужой стране! — Голос Викки едва заметно дрогнул.
20 
