очень нудно 
99 
Вдруг в толпу раздались возгласы и свист, и Хьюго, подняв голову, увидел, что кто-то швырнул в огонь тряпичную куклу размером со взрослого человека. Приглядевшись к голове куклы, он немедленно узнал знакомые усики – эта кукла представляла собой карикатуру на Реджинальда Лароша. Пестрые тряпки, служившие кукле одеждой, весело вспыхнули, а стоявшие вокруг люди хлопали друг друга по плечам и поднимали кружки эля за «упокой» куклы.
Хьюго повернулся к жене.
- Им стало лучше, как ты думаешь? – его голос звучал неуверенно, Хьюго чувствовал, что теперь не имеет права на ошибку.
Финнула бросила на него короткий взгляд.
- Да, полагаю, лучше.
Хьюго показалось, что за ее словами таится легкая грусть, и решил развеселить жену, поддразнив ее.
- Тогда как ты отнесешься к тому, чтобы отправить в огонь еще одно напоминание о минувшем?
Девушка с любопытством подняла на него глаза.
- Какое напоминание?
Тогда мужчина потянулся к своей охотничьей сумке и вынул из нее вещь, на которую Финнула немедленно вытаращилась, а затем вскричала:
- Ни за что на свете!
Рассмеявшись, Хьюго поднял повыше ее кожаные штаны, чтобы она не могла дотянуться до них.
- Ну как же так, - подмигнул он. – Это ведь тоже символ того, что кануло в Лету. Ты теперь жена лорда, пора принять правду такой, как она есть.
- И в чем же мне ездить на охоту? – возмутилась Финнула, пытаясь вырвать у него штаны. – Что мне надевать во время поездок на лошади?
- Ты будешь носить то, что пристало носить жене лорда, - твердо сказал Хьюго.
Финнула была так сердита, что ее глаза, похоже, вот-вот начали бы метать молнии. Щеки раскраснелись, девушка нетерпеливо сдула со лба прядь непокорных волос. Именно такой Финнулу запомнил Хьюго со дня их встречи, в этой, настоящей, Финнуле не было ни тени благородства и хороших манер. Именно такую девушку он полюбил с первого взгляда.
- Да как ты смеешь?! – злилась она. – Как ты посмел взять мою вещь? Я ношу их, потому что в них удобно ездить верхом и охотиться! Почему мужчины могут носить то, что пожелают, - воскликнула Финнула гневно, - а женщины должны закрывать себя вплоть до кончиков пальцев?
На это у ее мужа не нашлось ответа, и он начал было сомневаться в том, что его идея была так уж хороша. Вот только он не мог позволить себе сдаться.
- Нет. Я привез с собой из Египта достаточно шелков, чтобы облачить в них саму королеву. Ты можешь нанять любых швей и потребовать столько юбок и платьев, сколько пожелаешь, но никаких больше штанов.
- Плевать мне на твои шелка! Зачем мне одежда королевы? Я хочу лишь то, что принадлежит мне. Отдай сейчас же!
Мужчина в последний раз покачал головой и, прежде чем успел передумать, бросил кожаные в огонь. Финнула вскрикнула, увидев, как ее любимая вещь падает в неумолимое пламя, а затем ее лицо приобрело выражение такой ярости, какой Хьюго и не помнил.
- О! – выдохнула она. – Ах ты… Ты… - девушка на мгновение потеряла дар речи, не в силах подобрать нужное слово. Она наступала на Хьюго, а он, несмотря на свой огромный рост, вдруг понял, что потихоньку отступает назад. – Ты… Сволочь!
С этими словами она круто развернулась на каблуках и бросилась прочь. Джон де Бриссак, ставший свидетелем их размоловки, тяжело вздохнул.
- Милорд, - покачал он головой, - вы смелее меня. Немногие осмеливались выводить Прекрасную Финн из себя. Разве что Лароши… Да вы.
Хьюго хмыкнул. Он вовсе не чувствовал того счастья, которое, как он думал, принесет ему сжигание злополучных штанов.
- Она не так грозна, как вы думаете, - сказал он, едва ли веря собственным словам. – Я видел и котят, которые были опаснее, чем она…
Мужчина не договорил, отвлеченный знакомым резким звуком. Он вскинул голову инстинктивно, наученный многими годами битв.
Он увидел наконечник раньше, чем тот достиг своей цели, раньше, чем шериф де Бриссак издал предупреждающий возглас. Стрела молниеносно прорезала воздух, и Хьюго поднял руку, чтобы защититься, но было слишком поздно – наконечник уже вонзился в грудь, и мужчина не сумел устоять на ногах, опрокинувшись на землю.
- Милорд!
Шериф де Бриссак кинулся к нему, следом подбежало с полдюжины крестьян, стоявших неподалеку. Хьюго поморгал, глядя на расплывающиеся встревоженные лица, и подумал о том, как иронично вышло: он, проведя десять лет в боях на Святой земле, был сражен стрелой именно тогда, когда уже рассчитывал оставить войну позади. Он открыл было рот, чтобы заговорить, но шериф жестом приказал ему молчать.
99 
