16 
Прежде чем Хофмайстер успел выразить протест, на коленях у него приземлился черный мокрый лохматый шар, из которого торчала одна вытянутая в сторону собачья лапа. Реакция Хофмайстера была мгновенной: он вскочил на ноги и, резко вильнув бедром, сбросил черный мокрый лохматый шар, как набивной мяч, обратно в кусты. На память об этой мимолетной встрече на брюках Хофмайстера осталось темно-серое пятно размером с тот самый набивной мяч, которое, однако, быстро изменило форму и распространилось от бедер до щиколоток. В последний раз Хофмайстер выглядел подобным образом в возрасте семи лет, и следующие семь лет его мучил стыд за этот непотребный вид. Но в тот день его не отделяли две минуты от исторического момента, когда должно было решиться его будущее.
Будущее решилось в течение нескольких секунд. Хофмайстер вошел в здание «Мультоклина», какой-то суетливый господин в черном пиджаке поприветствовал его и, взяв за руку, провел в ярко освещенную соседнюю комнату. Хлопнув в ладоши, он сказал:
— Ребята, рассаживайтесь поскорее, через три минуты мы будем в прямом эфире.
— Одну минутку! — произнес Хофмайстер хриплым голосом. — Мне срочно нужны сухие брюки.
Все одновременно посмотрели на него и убедились, что он говорит чистую правду. Но среагировал лишь один из присутствующих — самый главный персонаж, причем так грозно, что из усов Хофмайстера выпало сразу пять волосков.
Шесть изумленно-возмущенных воплей шефа слились в один риторический вопрос:
— Что?! Вот этот тип — в обоссанных штанах — собирается продавать — мне — сушилки для белья?!
Раздался взрыв гомерического хохота. Ответа на поставленный вопрос никто и не ждал. Съемки рекламного ролика были отменены, сделка лопнула.
Тридцать ночей после этого Хофмайстеру снились исключительно собаки. Иногда, в особенно удачных сновидениях, ему удавалось совершить до пятидесяти ритуальных убийств.
— Это не моя собака… — повторила Катрин после второй паузы, понадобившейся для переработки информации.
Мать зловеще наморщила лоб. (На нем сразу образовалось двенадцать складок, которые можно было легко сосчитать, поскольку разглаживались они обычно лишь через несколько часов. Двенадцать складок получались у нее редко. Ее лучший результат — пятнадцать складок — могли обеспечить только сообщения об очередном несостоявшемся зяте, которые она периодически получала от Катрин.)
— Почему? — почти беззвучно произнес отец.
Он имел в виду не «Почему это не твоя собака?» и не «Почему у тебя в сочельник будет собака?». Он спросил в более широком смысле: «Почему вообще существуют собаки?» В смысле: «Почему они разрушают нашу жизнь?»
— Я беру ее только на праздники. Это экстренный случай.
— Чей это пес? — спросила мать и усилием воли разгладила верхнюю и нижнюю складки.
— Одного моего старого друга, — ответила Катрин. — Ему нужно будет уехать на несколько дней.
— Как его зовут? — спросила мать.
— Пса? — спросила Катрин.
— Старого друга, — ответила мать.
При слове «старого» обе только что разгладившиеся складки появились вновь.
— Макс, — сказала Катрин равнодушным тоном. — Мы с ним вместе учились в университете.
— Ни о каком Максе ты раньше никогда ничего не говорила, — возразила мать.
— Разве не говорила? — удивилась Катрин.
— Нет, — твердо произнесла мать. — Он женат?
— Представления не имею, — ответила Катрин, зевнула, посмотрела на часы и вспомнила, что ей сегодня еще обязательно нужно кое-что купить.
— По поводу Рождества мы еще поговорим, Золотце, — пригрозила мать.
— Ну почему, Заяц?.. — спросил отец.
Восьмое декабря
«А почему бы, собственно, и не попробовать пристроить его в приют для животных?» — подумал Макс в субботу утром.
За окном шел снег, но он этого не знал, потому что опустил жалюзи, чтобы не думать о рождественском шопинге. Это была как раз «вторая удлиненная суббота» в магазинах. Умные люди покупали все сегодня. А поскольку умными были все, то все и отправились за покупками именно сегодня. Макс опустил жалюзи, чтобы ему не мешали не быть таким умным, как все остальные.
Действительно — почему не попробовать пристроить Курта в приют для животных?
— Как ты насчет приюта? — спросил Макс Курта, который лежал под своим креслом и спал.
Если Курт не реагирует на его вопрос, значит, ему все равно — приют или не приют. Максу и самому уже было все равно. Вариант с приютом даже имел свои плюсы. Следующий выпуск «Верных друзей» можно будет озаглавить «Как Курт две недели проспал в приюте для животных». И может, приют разовьет в нем способность хотя бы один раз в день добровольно выгуливать хозяина.
16 
