18 
По поводу своего двадцать третьего сочельника и дня рождения она легла спать в шесть вечера, проснулась в девять и уничтожила бутылку вина, стоявшую на тумбочке рядом с кроватью. Это был подарок окулиста доктора Харлиха к Рождеству и дню рождения. Она вообще-то хотела просто вынуть бутылку из подарочной упаковки, чтобы можно было наконец опять уснуть. Бутылки в подарочной упаковке вызывали у нее спазм дыхательных путей. Более жуткого символа одиночества, чем силуэт завернутой в подарочную бумагу бутылки вина — после пробуждения в девять часов вечера, в сочельник, в день рождения, — она не могла себе и представить.
Чтобы разделить это почти до смешного жалкое одиночество хоть с кем-нибудь, Катрин сунула горлышко бутылки в рот, запрокинула голову и, не отрываясь, выпила полбутылки. После чего в ней проснулась жажда дальнейших социальных контактов. Поэтому она позвонила фрау Вайс и пожелала ей веселого Рождества. Инженер Вайс в то время был ее любовником. Вернее, наоборот: Катрин была его любовницей. Правда, он был на шестнадцать лет старше ее, но считал, что это не имеет никакого отношения к делу. А дело заключалось в том, что Катрин была «женщиной его мечты». У него еще никогда не было такого интересного собеседника, никогда еще ни одна женщина не понимала его так, как Катрин (несмотря на свою молодость). Да и в постели, по его мнению, они прекрасно гармонировали друг с другом. Настолько прекрасно, что он приходил к ней даже в обеденный перерыв, чтобы гармонировать. При этом он даже жертвовал удовольствием беседовать с ней.
Инженер Вайс был полон решимости положить конец своему давно потерпевшему крушение браку (который, в сущности, потерпел это крушение еще до женитьбы), чтобы начать новую жизнь с Катрин, «женщиной его мечты». Или хотя бы продолжить старую, увеличив в ней процент содержания Катрин и исключив из нее свою супругу. Но реализация этих планов осложнялась из-за детей, к которым инженер Вайс был очень привязан. Одному из них было пять лет, другому семь. Об их больших детских глазах, заклинающих папу не покидать их, Катрин знала из его рассказов.
Поэтому прежде чем расстаться с женой, он хотел еще раз отпраздновать Рождество в кругу семьи, поскольку в Рождество большие детские глаза, заклинающие папу не покидать их, становятся особенно большими… Речь, кстати сказать, шла о предыдущем Рождестве. Катрин была любовницей инженера Вайса с годичным рождественским стажем. Почему он не расстался с женой в прошлом году? Потому что детские глаза, заклинающие папу не покидать их, после Рождества, к его удивлению, ничуть не уменьшились в размерах. Потом была Пасха, потом отпуск, потом младший пошел в школу. А там уже опять замаячило на горизонте Рождество. И инженер Вайс решил в самый последний раз исполнить свой рождественский родительский долг — ради детских глаз. А после этого должна была начаться новая жизнь с Катрин.
Таким образом, Катрин стояла на пороге важного события — окончания годичного срока ожидания. Она ждала, собственно, не самого инженера Вайса, а лишь конца своего бесконечного ожидания упомянутого инженера, поскольку это состояние становилось уже невыносимым. Любила ли она его? Этого она сказать не могла. Она не настолько хорошо его знала. Почему она его не бросала? Потому что бросать, в сущности, еще было нечего. Его практически еще не было. Он просто пока заполнял ей обеденные паузы своей специфической гармонией.
И вот Катрин позвонила и поздравила его семью с Рождеством. Трубку сняла потерпевшая брачное крушение фрау Вайс. Где-то на заднем плане Катрин впервые услышала голоса детей, большие глаза которых заклинали папу не покидать их.
— А кто это говорит? — с неожиданным интересом спросила потерпевшая брачное крушение фрау Вайс.
— Любовница вашего бывшего мужа, — ответила Катрин.
«Любовница» получилось немного вульгарно, а «бывшего» — не совсем соответствовало действительности. Но содержимое бутылки уже расцвело в голове Катрин пышным цветом. Потерпевшая брачное крушение фрау Вайс больше ничего не сказала. Зато в трубке послышался голос инженера Вайса. Повторив пять раз «алло!», он сказал:
— Вы, наверное, ошиблись номером.
Это прозвучало, пожалуй, слишком сдержанно для мужчины, говорящего с «женщиной своей мечты». Но в принципе он был прав. Катрин положила трубку, простояла с час под холодным душем, выпила кофе, оделась и поехала к родителям. Те как раз собирались вместе покончить с жизнью, потому что их ребенок в сочельник пренебрег домашним очагом. Под отчим кровом Катрин быстро приняла подарки своих отделавшихся легким испугом родителей и тут же улеглась спать, чтобы поскорее избавиться от остатков винных паров, а заодно и от своего похмельно-прощального синдрома Вайса. Инженер Вайс с тех пор больше ни разу не напомнил ей о своем существовании.
18 
