46 
Он взял Элли за подбородок и посмотрел в ее сияющие глаза.
— Да… Ты умеешь прощать… — сказал он.
— Не вижу смысла таить обиды. Тем более, что многие ошибки люди делают из хороших побуждений. Почему ты улыбаешься?
— Потому что ты потрясающая женщина, Элли. И любой мужчина был бы счастлив стать твоим мужем.
— Ты преувеличиваешь. Я не святая. У меня куча недостатков. — Элли нахмурилась. — И еще…
— Что?
— Я не могу тебе объяснить, как драгоценности и другие вещи оказались в машине. Николай, клянусь, что я их не трогала. И мой отец тоже.
— Я верю тебе. Их, несомненно, взял Саша. На наркотики всегда нужны деньги. Утром он как раз требовал у меня денег. Саша знал, где лежат колье и шкатулка с другими драгоценностями. — Николай опустил голову и тяжело вздохнул. — Элли, прости меня за все мои обвинения. Я освобождаю тебя от всех твоих обещаний. Ты вольна уйти в любой момент, когда захочешь.
— Уйти? — переспросила Элли, и ее глаза расширились.
— Да. — Николай мельком взглянул на нее. — Ты получишь от меня компенсацию за все, через что тебе пришлось пройти. Ты сможешь видеться с Ариной, когда захочешь. А сейчас, я думаю, нам пора пойти спать. Иди к себе в комнату и выспись как следует. Мы можем поговорить утром, если у тебя будет время. Спокойной ночи, Элли.
Не в силах больше видеть Элли, потому что его мучило желание заключить ее в объятия и унести в спальню, Николай резко повернулся к ней спиной и быстро вышел из гостиной.
— Элли! Посмотри, какой я нарисовала рисунок. Эта принцесса — ты.
— Правда, милая? Дай-ка мне посмотреть!
Элли с радостным сердцем посмотрела на вбежавшую на кухню Арину. Девочке очень шла ее серо-зеленая школьная форма, и Элли не могла на нее налюбоваться.
Посадив Арину к себе на колени, Элли с интересом взяла у нее из рук рисунок. У нее на глазах появились слезы умиления, когда она увидела свой портрет, написанный детской рукой. На ней было длинное желтое платье и такого же цвета браслеты и серьги, а на голове была корона, украшенная огромными зелеными камнями.
— О! Арина! Спасибо тебе! — воскликнула Элли с благодарностью. — Это просто потрясающе! Мне никто не говорил, что ты такая прекрасная художница!
— Я рада, что тебе понравилось, — сказала Арина, покраснев от гордости.
— Она у нас любит рисовать, — улыбнулась Мириам, открывая один из кухонных шкафов. — Но каждый художник должен хорошо питаться. Так что, Арина, выбирай, какие хлопья ты сегодня хочешь на завтрак?
— Всем доброе утро! — воскликнул Николай, остановившись на пороге.
Он был чисто выбрит и уже одет в черный деловой костюм. Элли посмотрела на него и еще раз убедилась в том, что у нее опять-таки не было выбора. Она понимала, что вчера вечером Николай сказал, что отпускает ее, потому что хотел дать ей право принять свое собственное решение. Но Элли могла поступить только так, как велело ей сердце.
Она любила его, любила Арину, и ей не хотелось расставаться с ними. Теперь оставалось только убедить в этом Николая. И надеяться, что он тоже хочет, чтобы она осталась.
— Элли, ты не могла бы зайти в мой кабинет на пару слов?
Николай почти не смотрел на нее, словно боясь показать свои истинные чувства.
— Конечно… Арина, дорогая моя. Давай завтракай. Хорошо тебе позаниматься и повеселиться в школе сегодня. Я с удовольствием послушаю вечером твой рассказ о том, как прошел день.
— А можно я еще нарисую для тебя что-нибудь? — спросила Арина с энтузиазмом.
— Мне будет очень приятно.
— Зачем ты пообещала, что будешь здесь вечером? Ты же собираешься уезжать сегодня, — отчитал ее Николай, когда они вошли в кабинет и он закрыл за ними дверь.
— С чего ты взял, что я собираюсь уезжать?
Элли видела по его лицу, что ему было очень плохо, хотя Николай и пытался скрыть свои чувства. Сердце ее сжалось при виде того, как он переживал, считая, что она собирается уехать и бросить его и Арину.
Подойдя к нему почти вплотную и стараясь не обращать внимания на удивленное выражение, появившееся на лице Николая, Элли принялась поправлять ему галстук. С галстуком все было в порядке, но она не нашла другой причины, чтобы оказаться рядом с ним и прикоснуться к нему, а бороться с собой Элли больше не могла.
— Теперь мой дом тут… Рядом с тобой и Ариной. Единственная причина, которая может заставить меня уйти, — это если ты сейчас, глядя мне в глаза, скажешь, что не хочешь меня здесь видеть.
46 
