32 
Бри покраснела от стыда, вспомнив выражение лица того человека. Он посмотрел на нее как на проститутку. Нагнувшись, она подобрала с пола бюстье. Самоуверенная улыбка Владимира исчезла.
— Что ты делаешь?
Бри надела длинную шубу, засунув бюстье в карман:
— Возвращаюсь в свою тюрьму.
— Тюрьму? — повторил он. — Я поселил тебя во дворце. Я подарил тебе все, что может желать женщина.
— Да. — Она застегнула шубу до самого горла. Затем отвернулась, чувствуя, что вот-вот заплачет.
Владимир остановил Бри у двери:
— Почему ты такая грустная?
Боль в горле не давала ей произнести ни слова. Она покачала головой, не в силах посмотреть ему в глаза.
— Тебе было… стыдно? — спросил он.
— Да, — сдавленно ответила Бри.
— Но почему? Этот человек — ничто и никто.
— Я тоже ничто, — прошептала она, — и никто.
Владимир раздраженно покачал головой:
— Я не понимаю.
— Для тебя. Я никто и ничто для тебя. Впрочем, я не надеялась, что ты поймешь.
— Отлично, — бросил он. — Отправляйся домой.
Бри с надеждой спросила:
— Домой, к сестре?
— В наш с тобой дом.
Ее плечи опустились.
— Дворец — не дом, — прошептала она. — Там я одна.
— Ты же знаешь, что я занят поглощением компании, Брианна, — заявил Владимир. — У меня нет времени…
— Знаю. — Ее губы скривились. — Я должна быть благодарна тебе за то, что ты приходишь ко мне в постель среди ночи, не так ли? Благодарна за то, что ты замечательно ко мне относишься.
Его глаза потемнели.
— Я дал тебе свою кредитную карту. Ты должна развлекаться. Можешь покупать, что пожелаешь — одежду, меха, туфли. И вечернее платье. Тебе все это не в радость?
— В радость, — пробормотала Бри.
Он нахмурился:
— Разве не так?
— Делать покупки в незнакомом городе, когда охранники не пускают в магазин других людей, а шесть продавщиц пытаются меня убедить, что мешок красновато-коричневого цвета со страусиными перьями отлично на мне смотрится? — Бри вздрогнула. — Нет. Это невесело. — Она указала на свою шубу. — Это все, что я купила.
— Черт возьми, Бри, ты больше не на Гавайях. Я же сказал, что тебе нужна теплая одежда.
— Какая разница, тепло мне или нет? Я всего лишь твоя собственность. Мои чувства не учитываются.
Атмосфера в кабинете наэлектризовалась.
— Конечно же учитываются. — Он сделал шаг к ней. — Брианна…
В дверь постучали. Пожилой американец в очках с металлической оправой нервно проговорил:
— Ваше сиятельство, прошу меня простить…
— Что такое, Андерсен? — потребовал Владимир.
— Мы зашли в тупик, сэр. Свенсон требует, чтобы мы оставили всех его работников.
— И что?
— В «Арктик ойл» трудится тысяча человек, которые нам не нужны. Бурильщики. Работники кафетерия. Бухгалтеры и секретари. Мертвый груз.
Мертвый груз… Бри выпрямилась. Этот человек наверняка сказал бы то же самое о них с Джози, которые десять лет гнули спины на низкооплачиваемых работах. Каждый месяц они с сестрой гадали, удастся ли им оплатить счета. Прикусив губу, Бри обнаружила, что Владимир наблюдает за ней. Он прищурился:
— Скажи Свенсону, что мы найдем работу для всех его подчиненных с такой же зарплатой или выше.
Андерсен растерялся:
— Но, сэр, почему?
— Да, почему? — подхватила Бри. Она улыбнулась дрожащими губами. — Только не говори мне, что у тебя есть сердце.
— Как раз наоборот. — Владимир повернулся к исполнительному директору. — Я должен быть уверен, что у нас достаточно работников для дальнейшего расширения компании. Это должно упростить переговоры. — Он взял Бри за руку. — Меня не будет до конца дня.
— Правда? — выдохнула она.
— Ваше сиятельство…
Владимир потянул Бри из кабинета и повел к лифту. Когда он нажал на кнопку вызова, она сдавленно спросила:
— Куда мы идем?
Он одарил ее мальчишеской улыбкой:
— Я собираюсь показать тебе красоту моего города.
— Но поглощение компании так для тебя важно. Ты сказал…
— Мои люди сами справятся. Позволь им честно заработать их огромные оклады.
— Но почему ты так поступаешь?
— Я кое-что понял. Ты принадлежишь мне.
— Ты уже это говорил…
— Ты принадлежишь мне. — Он дотронулся до ее щеки. — Значит, это моя работа.
— Что?!
Он долго смотрел ей в глаза, потом улыбнулся: — Я обязан заботиться о тебе.
32 
