48 
Владимир любит ее.
Она давно должна была понять это. Он доказывал ей свою любовь сотни раз, с каждым подарком. Бри посмотрела на Сноуи, свернувшуюся калачиком на кровати. Владимир подарил ей больше, чем мечту, он купил отель на Гавайях, хотя она мечтала о маленькой гостинице. А прошлой ночью он освободил Бри. Он пожертвовал своими желаниями ради нее.
Она решила рассказать ему все.
Надев футболку и джинсы, Бри спустилась вниз, дрожа от страха. Она старалась не думать о Джози и о риске, на который шла. Владимир обязательно поможет ей спасти сестру.
Бри заглянула в кабинет. Он был пуст. Она подбежала к столу и стала копаться в аккуратной стопке бумаг, собираясь уничтожить контракт до того, как его увидит Владимир. Найдя документ, она увидела подпись.
Он это сделал.
Наверное, Владимир подписывал не глядя. Но что, если это знак судьбы?
Сегодня в полночь истекает срок ультиматума. Теперь у Бри есть возможность спасти сестру. Она отдаст Казимиру документ, освободит Джози, а потом вернется в Россию и вымолит у Владимира прощение.
«Даже имея на руках этот контракт, Казимир проиграет суд, — уверяла она себя. — Владимир влиятельный человек, у него есть связи. Все будет хорошо».
И еще у него полно врагов, которые обрадуются его падению…
Не сдерживая слез, Бри побежала вверх по лестнице. Не позволяя себе смотреть на кровать, на которой Владимир обнимал ее прошлой ночью, утешая, она начала собирать вещи.
— Ты уходишь?
Бри подняла глаза и увидела, что Владимир стоит в дверях.
— Да, — ответила она. — Ты отпустил меня. И я ухожу.
«Прости. Я не могу упустить шанс спасти сестру».
Он вздохнул и подошел ближе. Бри попятилась, увидев неприкрытую боль в его глазах.
— Мой самолет доставит тебя туда, куда ты пожелаешь, — сказал он.
— Ты знал, что я уйду?
— Да. — Встретившись с ней взглядом, Владимир прошептал. — Но я надеялся, что смогу убедить тебя остаться. Я надеялся, что ты любишь меня.
Ее сердце бешено билось в груди. Ей хотелось зарыдать, заключить его в объятия и разорвать злополучный контракт у него на глазах.
— Возможно, я вернусь.
— Возможно, — кивнул Владимир. Его губы скривились. — А Сноуи? Ты оставишь ее здесь?
— Конечно нет, — возмутилась Бри. — Я не могу оставить ее.
— Конечно, — снова кивнул он. — Ты не способна оставить кого-то, кого по-настоящему любишь.
Бри сглотнула:
— Владимир, я говорила правду. Я люблю тебя. Но…
— Ты не должна ничего объяснять. Просто будь счастлива. Это все, чего я желаю.
— Кулон твоей прабабушки я положила на прикроватную тумбочку, — произнесла она тихо.
— Это подарок. — Владимир протянул кулон ей. — Он твой.
Бри покачала головой:
— Он должен принадлежать твоей… твоей будущей жене.
— Он принадлежит тебе.
Владимир застегнул кулон на ее шее. Она ощутила тяжесть и прохладу камня. Бри прижалась к Владимиру. Он обнял ее и сразу же отпустил.
— Я всегда буду любить тебя, Брианна, — сказал он. — Прощай.
Владимир вышел из спальни, ни разу не оглянувшись. Ей хотелось броситься за ним, упасть на колени, умоляя простить ее. Но Бри не могла. Судьба все решила за нее.
Через двадцать минут Бри сидела на заднем сиденье лимузина, покидающего дворец. Щенок, поскуливая, устроился у нее на коленях.
Бри не сводила глаз со сказочного дворца, окруженного полями и лесом, припорошенными снегом. И вдруг женщина осознала, что горько плачет, сжимая кулон.
Бри почувствовала, что уколола палец. Неровные края перидота оцарапали кожу. Русский князь когда-то расстался с женой и ребенком, чтобы спасти их, и подарил им на память этот кулон… Он пожертвовал собой ради любимых.
У Бри в горле встал ком. Владимир тоже пожертвовал…
Она начала вспоминать их последний разговор.
«Ты знал, что я уйду?»
«Да. — Он словно заглянул ей в душу. — Но я надеялся, что смогу убедить тебя остаться. Я надеялся, что ты любишь меня».
Чем ради нее пожертвовал Владимир?
Возможно ли… что он знал обо всем?
— Остановитесь! — закричала она водителю. — Поворачивайте! Мы возвращаемся!
Щенок начал радостно лаять. Лимузин с трудом развернулся на узкой дороге.
Десять лет назад любовь к Владимиру изменила Бри. Он показал ей другую жизнь. Она убедилась, что может быть не только мошенницей, не испытывающей угрызений совести.
48 
