40 
Он дотронулся до ее щеки:
— Брианна…
Крики ликования заполнили бальный зал. Гости отсчитывали последние секунды старого года на разных языках.
— Пять…
— Четыре…
— Три…
Склонившись над ней, Владимир хрипло произнес:
— Давай правильно начнем новый год…
— Два…
— Один…
Он припал к губам Бри в страстном, безжалостном, но в то же время сладком поцелуе. Огонь вспыхнул не только в ее теле, но и в душе.
Когда Владимир наконец выпустил ее из объятий, Бри посмотрела на него с тяжелым сердцем. Она пошатнулась, чуть не упав.
— С Новым годом, — прошептал он по-русски, гладя ее по щеке. — С Новым годом, мой ангел.
— Я люблю тебя, — сказала Бри.
Он уставился на нее.
Люди вокруг них танцевали, смеялись, пили шампанское, целовали друг друга. Но Владимир не шевелился.
Глаза Бри наполнились слезами.
— Даже ненавидя, я все еще любила тебя, — призналась она. — Ты всегда был для меня единственным мужчиной. Всегда.
Он ничего не ответил. Его лицо побледнело, голубые глаза были холодными, как ледники.
Страх закрался ей в душу.
— И я хочу знать… — Она прикусила губу. — Сможешь ли ты когда-нибудь полюбить меня?
— Я на минуту, — бросил он и оставил Бри одну в центре бального зала.
Бри смотрела ему вслед. Она покраснела, заметив, что роскошно одетые гости смотрят на нее с нескрываемым интересом. Застеснявшись, молодая женщина покинула бальный зал.
Никогда еще она не ощущала себя такой одинокой. И такой глупой.
Бри погладила кулон.
«Он испытывает ко мне какие-то чувства, — твердила она про себя. — Он заботится обо мне».
Однако после признания Бри Владимир бросил ее, не сказав ни слова.
Возможно, его срочно вызвали по делам. В новогоднюю полночь? Бри прижала руки к вискам. Зачем она сказала, что любит его? Она была идиоткой.
Если он вернется, она заявит, что это была шутка. Она скажет, что притворялась, что у нее развился стокгольмский синдром или что-то в этом роде. Она сможет быть убедительной. Когда-то Бри Далтон умела отлично врать.
Схватив с подноса фужер с шампанским, Бри постаралась сделать вид, что счастлива оказаться в толпе незнакомцев. Время шло, и она решила, что Владимир не вернется. Возможно, он сел в лимузин и отправился в аэропорт.
Почему бы и нет? Он и прежде оставлял ее. Тоже не сказав ни слова.
Она зажмурилась: «Пожалуйста, не покидай меня».
По ее спине побежали мурашки, когда она почувствовала, что кто-то подошел к ней. Наконец-то! Почувствовав облегчение, Бри повернулась.
Но это был не Владимир. Перед ней стоял другой мужчина, немного моложе, но с такими же пронзительными голубыми глазами. Только взгляд его был безжалостным.
— Казимир? — прошептала Бри. — Казимир Ксендзов?
— Развлекаешься? — холодно поинтересовался он.
Бри не успела ответить. Он схватил ее за руку и увел в скрытый от посторонних глаз уголок. Бри видела Казимира всего один раз, на Аляске, в рождественскую ночь, когда он пытался объяснить брату, что она — мошенница. Тогда он был почти мальчишкой. А теперь…
Бри задрожала и высвободила руку:
— Чего ты хочешь? Если ты пришел к брату…
— Я здесь не ради брата, — бросил Казимир. — Я хотел поговорить с тобой.
— Со мной? — выдохнула она.
— Это касается… твоей сестры.
— Джози? Что с ней случилось?
Он подошел к ней вплотную:
— Я женился на ней.
— Что?!
Его улыбка была безжалостной.
— Твоя маленькая сестренка стала моей женушкой.
— Я тебе не верю!
Вместо ответа, он достал из кармана телефон и протянул ей. Телефон, без сомнения, принадлежал Джози. Бри увидела разноцветные стразы, которые ее сестра приклеила к задней панели.
— Я уже делал ей предложение, — начал Казимир. — Она отвергла его. Потом ты исчезла. И Джози пришла ко мне. Она сказала, что даст согласие, если я освобожу тебя из лап моего жестокого брата.
— Но зачем тебе это надо? — Внезапно Бри все поняла, и ее сердце ухнуло вниз. — Доверенность… Тебе нужна ее земля.
— Эта земля принадлежала моей семье сотни лет, — заявил он. — Ее нельзя было продавать. Мы боролись и умирали за нее… — Опомнившись, Казимир разжал кулаки. — Так что земля через три дня будет моей. Потом я либо быстро разведусь с Джози, оставив ей приличные алименты, либо… — Что?
— Или же я вскружу Джози голову, а потом разобью ее бедное маленькое сердечко. Впрочем, она может остаться моей женой навечно, и ты ее больше никогда не увидишь. Выбор за тобой.
40 
