Последние отзывы

  30  

• Дай же тысячу сто мне поцелуев,
• Снова тысячу дай и снова сотню,
• А когда мы дойдем до многих тысяч,
• Перепутаем счет…

Катулл сражал их наповал. Эти снобы готовы были молиться на своего нового бога, но я понимал, что все это – временно. И брал быка за рога. Я продавал им книжки «многообещающего молодого писателя», и они с радостью покупали их за хорошие деньги. Еще бы! Они были уверены, что пройдет пара лет, и я буду самым модным писателем Америки… А я печатал «свои творения» в типографии, на самой дешевой бумаге, которую только можно было найти… В одном из городков я выдал себя за известного художника. Это было сложнее, но я блестяще справился и с этой задачей. Картины Виктора Арджински – таков был мой творческий псевдоним – скупила вся местная «элита». Ты даже не представляешь, сколько они заплатили за эту мазню. А все потому, что Арджински – модный художник в большом городе… После аферы с Виктором Арджински я набрал сумму, необходимую для покупки домика в каком-нибудь мексиканском городке. И уже был готов осуществить свою голубую мечту, как мне подвернулись эти идиоты. Не знаю, что толкнуло меня на сделку с ними… Жадность, желание доказать самому себе, что я еще на многое способен, или просто уверенность в том, что таких тупиц грех не облапошить… В общем, Говарда Хилтона, босса одной, мягко говоря, незаконной группировки, я встретил на свою беду. То был тупица из тупиц… Его мозги за всю его долгую жизнь усвоили только одну истину: миром правят деньги и сила. Но эту истину он понимал достаточно хорошо… Втереться к нему в доверие мне не составило особого труда. Забрасывая этого типа умными словечками, не имеющими ни малейшего отношения к сути сделки, я убедил его в том, что у меня можно купить «эксклюзив». О, мое любимое словечко… – улыбнулся Морис. – Сколько людей теряло от него голову… Так вот, на этот раз «эксклюзивом» была партия табака для кальяна. Это действительно была новинка, уникальная в своем роде. Оригинальная смесь из разных Табаков, которая начинала «входить в моду» у кальянщиков. Если бы Говард Хилтон занимался легальной деятельностью, он бы мог нагреть руки на том, что я ему поставил. Но Говард Хилтон торговал «травкой» и еще кое-чем покрепче… И, как ты понимаешь, его интересовал вовсе не табак: для кальяна… Я убедил его в том, что поставлю ему порцию новой, эффективной «травы». Но табак ведь – тоже трава, верно? И Говард Хилтон клюнул на мою удочку. Он дал мне солидную сумму. И я заказал партию табака «Бинко» у одного из приятелей, торгующих кальянами… Сама понимаешь, в каком шоке пребывал старый делец от того, что ему прислали… Партия табака для кальяна вместо ожидаемой «травки». Но к тому времени, когда Говард Хилтон понял, что его одурачили, я уже летел на своем байке подальше от города. Уверенный в том, что эта афера, как и многие другие, сойдет мне с рук… Но его молодчики – «ребята в черном» считали совсем по-другому. Они-то знали наверняка, что я должен заплатить за глупость их босса. И, застигнув меня врасплох в одном из отелей, потребовали сумму вчетверо большую, чем ту, что я «нагрел» на их деле… Тогда я сумел сбежать, но они идут за мной по пятам. И каждый день я просыпаюсь в страхе, что все-таки они настигнут меня…

Кортни молчала, пораженная его исповедью. Морис Митчелл прожил странную и сложную жизнь, полную постоянного страха разоблачения.

Она не могла осуждать его… Что бы делала Кортни, если бы в двенадцать лет умерла ее мать? А отца бы и вовсе не было? Если бы у нее было достаточно воображения, поступила бы так же, как Морис… Ведь он не нарушал закон, пользовался только человеческой глупостью и тщеславием… Он не грабил бедных, не убивал людей…

Конечно, любой обман – это плохо, ведь так ее учили в детстве… Но все же… Все же рассказ Мориса Митчелла не вызвал у нее возмущения… Она просто взглянула на жизнь с той стороны, которую ей никогда не доводилось видеть…

Морис сидел в кресле и пытался спрятать от Кортни потухший взгляд. Может быть, зря он вывалил перед ней всю свою жизнь, как вываливают мусор на свалке? Сейчас она назовет его подлецом, обманщиком… Как обычно говорят о людях, живущих так, как он… Наверное, он это заслужил, и Кортни будет права. Но ему так не хотелось видеть осуждение и презрение в ее глазах цвета спелой черешни…

– Да… – наконец прервала молчание Кортни, и Морис внутренне съежился. – Честно говоря, я слушала тебя как завороженная… Понимаю, для тебя все это – суровая реальность. Но я… Я никогда не сталкивалась с таким. После твоего рассказа собственная жизнь кажется мне скучной и тусклой…

  30